более не стали бы разводить переговоры с честными бродягами: обстреляли бы снаружи, ворвались внутрь и заштабелировали всех обнаруженных мордой в пол.
Однако свой автомат Тайга себе на колени все-таки положил. На всякий противопожарный случай, как я понимаю.
– Сколько вас? – негромко спросил он, пристально глядя в темноту.
– Один я…
– Ну, заходи, бродяга. Оружие за цевье держи, пальцы в спусковую скобу не суй, и все останутся довольны.
Человек, который опасливо заглянул в проем выбитой двери и остановился на пороге, подслеповато моргая и щурясь на наш костер, больше походил на настоящего престарелого бродягу, чем на сталкера. Ни банданы, ни кепки, ни капюшона, соответственно, растительность на голове торчала во все стороны уродливыми клочьями разных оттенков, серьезно траченная местными кислотными дождями.
Вместо крепкой сталкерской куртки или защитного костюма – черное заношенное пальтишко с полуоторванными пуговицами, кое-где продранное, подпаленное и вымазанное свежей глиной. Пальто явно с чужого плеча – слишком велико, ниже колен; штаны мешковатые, неопределенного цвета, ботинки тоже гражданские, полуразвалившиеся, настолько покрытые грязью, что невозможно определить не только их цвет, но и фасон.
Правая рука спрятана за отворотом пальто, словно у Наполеона. В левой какой-то ржавый огнестрельный ужас – искалеченный «Абакан» без затвора, ствол забит землей. Только не пытайтесь меня убедить, что этот металлолом способен сделать хоть один выстрел, не смешите мои берцы.
Ну и разило от бомжа соответственно – словно он в последний раз принимал душ незадолго до Второго взрыва на Чернобыльской АЭС.
– Заходи, бродяга, не стой столбом, – миролюбиво проговорил Паленый. Он по-прежнему сидел в расслабленной позе, только его автомат чудесным образом переместился от стены к хозяину и теперь стоял, опираясь стволом о его колено.
Как вот у опытных сталкеров непринужденно это выходит, словно у иллюзионистов? Ловкость рук, ёшкин кот! Мечтаю научиться, если проживу еще хотя бы пару недель. Мечтаю в совершенстве изучить японский язык, как сказал один страус, когда его под виселицей спросили о последнем желании.
Тяжело передвигая ноги и оставляя на полу глинистые следы, бомж направился к нам. Тайга и Паленый синхронно разъехались в стороны вместе со своими ящиками, освобождая место у костра. Возможно, это у них вышло непреднамеренно, но в итоге мы все теперь сидели в линию по одну сторону костра, а гость опустился на ящик по другую.
Впрочем, я уже достаточно потерся в Зоне, чтобы понять, что у Тайги непреднамеренно ничего не выходит. Случайным образом только кошки родятся.
– Обзовись, бродяга, – вполголоса потребовал Иван, пристально глядя на незнакомца.
– Дык этоть… – Тот задумался. По заросшему дикой щетиной лицу пробежала тень, словно он изо всех сил пытался вспомнить свое имя – и никак не мог этого сделать.
Тайга терпеливо ждал, буравя его взглядом.
