узнавшая, что ее муж уехал на СВО, от родственников, а не от него, я мучила телефон и слала месседжи на выключенный номер: «Любимый, ответь».
Он-то в это время где-то бегал, где-то прятался от каких-то «кассеток» (нет, я и сейчас не знаю, что такое «кассетка», даже знать не хочу, я знаю только, что это опасно и убивает всех), в кого-то там стрелял, а я сидела за три тысячи километров от этой херни и просто… просто не понимала, терзала телефон, не понимая, кому я пишу, живому человеку или покойнику…
Наш с ним путь – это наш с ним путь.
Он, как и путь любой другой семьи, уникален и неповторим.
Я расскажу, мне нечего скрывать и нечего стыдиться.
Все мы по-разному сошлись со своими мужчинами, с любимыми и не очень, и по-разному сложились наши жизни до того, как были защелкнуты наручники на их руках.
И после этого наши жизни сложились по-разному.
Кто-то остался за колючей проволокой, а кто-то уехал, прорываясь сквозь ад к дому.
И я пишу в первую очередь вам, тем, чьи мужья, братья и сыновья сделали этот выбор.
А шире я пишу тем, чьи мужчины были и есть там, за какой-то мифической «ленточкой», шире я пишу всем, кто смотрел в выключенный телефон, несмотря на весь груз накопленных обид, недосказанностей и претензий. А эти обиды у всех есть.
Я пишу Свете из Иванова, Маше из Челябинска, Зульфие из Альметьевска, всем тем женщинам, чьи мужчины были или есть там – на СВО.
Контрактники, мобики, добровольцы – я не знаю, как там они между собой вообще разбираются.
Моя исповедь – это исповедь женщины, глядящей сквозь тысячи верст в выключенный телефон бойца, отправившегося на БЗ.
А личное, индивидуальное?
Ну, давайте переместимся в июль 2002 года…
Глава I
Мальчик с барсеткой
Я шла дворами окраин Екатеринбурга.
Побитая, злая и, что самое главное, ущемленная несправедливостью своего тупого бабьего конфликта.
Господи, даже под расстрелом я не вспомню, в чем там была суть, кроме того, что мне незаслуженно прилетело фотоаппаратом по голове.
Я шла и горько плакала.
И как из-под земли нарисовались они.
Какой-то улыбчивый и душевный паренек в очочках и какое-то мрачное тело рядом с ним, в футболке «Адидас три полоски» и барсеткой под мышкой.
И нет, мой муж в этой схеме не был улыбчивым пареньком в очочках.
Паренек в очочках возжелал куража над беззащитной девочкой в глухих дворах Екатеринбурга, а мрачный типок в футболке «Адидас» взял меня за руку и просто увел с собой куда-то в очаги цивилизации.
Они крепко поругались тогда с пареньком в очочках, и до последней минуты я, моментально протрезвев и осознав, в какую ужасную историю едва не вляпалась, не могла подготовиться к развитию ситуации.
Но она решилась сама собой, без моего участия.
Меня будто взяли на буксир и выволокли из района на широкую светящуюся огнями улицу.
«Ну, –
