Лис. Иди уже.
– А могла бы сегодня нормально поработать, – хмыкнул Пак, проходя мимо. – Со мной, например. А не мучить мешок после тренировки.
– А я вот буду мучить мешок, – сказала Кира, сдвинув брови. – Потому что мне не плевать на свой прогресс. В отличие от тебя.
– Да неужели?! – Лицо Пака было совсем не весёлым. – То есть ты думаешь, мне на свой прогресс плевать? Я сюда только поржать прихожу?
– А что, нет? Судя по сегодняшней тренировке, так и есть.
– А вот за такие слова по-хорошему нужно извиняться. – Пак протянул руку для прощания.
Кира пожала молча. Наконец из зала все вышли. Последней была Гела, которая рассказывала Паку что-то явно забавное. Тот улыбался.
Дверь захлопнулась. Как же хорошо. Просто побыть одной – только ты, боксёрские перчатки и мешок… Даже музыка не нужна. Кира сняла кепку и пригладила мокрые, заплетённые в косу волосы. Поставила заново таймер – десять раундов по три минуты, между ними – минута отдыха. Неторопливо выбрала один из раздолбанных чёрных мешков и вдохнула спёртый воздух спортивного зала.
Когда десятый раунд закончился, Кира чувствовала себя почти счастливой. Забылось фото Маши из питерского зала, забылся глупый смех Гелы, Чапаев, который явно не тянул на тренера мечты, и выпады Пака.
Кира убрала перчатки и кепку в рюкзак, подошла к двери и нажала на ручку.
Не поддаётся.
Кира нажала ещё раз. И ещё.
– Эй! Там есть кто? – крикнула она как можно громче.
Снаружи было тихо.
Глава 5. Извинись
Напрасно Кира дёргала ручку и кричала – никто не отзывался. Телефон остался в раздевалке, в пакете с одеждой. Мама наверняка уже писала, и не раз… Как так вышло, что дверь заперли? Случайность это или нет? Может, запер охранник, может, уборщица… Но почему никто из них не заглянул внутрь? Они что, не слышали удары?
Кира прошла туда-сюда по залу, долбанув от злости кулаком по мешку. И что теперь – сидеть тут всю ночь?
За окном стемнело. Может, позвать на помощь прохожих? Кира открыла окно, и разгорячённое лицо обдало колючим осенним воздухом. Как назло, на улице никого не было. Только парень в больших наушниках, но он призыва Киры о помощи, похоже, просто не услышал.
Зато теперь она точно поняла, кто её запер. На асфальте виднелись неровные буквы: «Извинись».
Пак.
Чёртов Пак-тетрапак.
«И ведь мел нашёл! Писал, старался. И “извинись” у него даже не через е. Грамотный», – с раздражением подумала Кира.
Дверь закрыл именно он – сомнений в этом не было.
И ещё не было сомнений в скудных умственных способностях Пака. Ну извинится она, дальше что? Крикнет во весь голос: «Извини меня, пожалуйста, великий Пак!» – и дверь магическим образом откроется? Так, что ли, будет?
Нет, выбираться отсюда придётся самостоятельно. Кира ещё раз посмотрела вниз: вроде не
