так и сделал… Свалил в тот же день. В «своей» Москве нашел новую квартиру, работу, продал «бумер» и пригласил на свидание официантку из любимого кафе. Он начал новую жизнь!
Глава 3
Она вытряхнула из кармана деньги, пересчитала их. Тринадцать лари. По нынешнему курсу это меньше четырехсот рублей или четырех долларов. Негусто, но на три дня Алисе хватит. Ест она мало, воду пьет из-под крана, благо она в Тбилиси не только безопасная, но и вкусная, а вина совсем не пьет. За свой счет точно! Угощают, не отказывается от бокала-другого, но на излишества деньги не тратит по убеждению.
Уже пять месяцев как Алиса живет в Тбилиси. Приехала в Грузию из родного Екатеринбурга к друзьям на недельку, но осталась если не навсегда, то надолго. Гостеприимством не злоупотребляла, через двадцать дней переместилась в гостиницу (тогда у нее еще были деньги), потом нашла компанию, и вшестером они сняли трешку. Так бы и жили в ней, но хозяйка выселила беспокойных жильцов. Пьяных дебошей они не устраивали, оргий тем более, но могли всю ночь играть на гитарах, барабанах, петь, читать стихи, просто играть в ассоциации, но с хохотом и воплями. «Лучше бы оргии устраивали!» – поджав губы, сказала хозяйка, когда выяснила, чем именно занимаются ее жильцы, на которых жалуются соседи.
Компания распалась. Алиса с Гогеном сняли комнату. Он был художником, пытался рисовать портреты на Руставели, но его быстро погнали местные мазилы (именно так он их называл). То, что начиналось как страстный роман, быстро переросло в дружбу, но с сексом, а Гоген познакомился с Мананой, взрослой армянкой, владеющей кафе, где он взялся расписать стену. Художник забрался под крылышко новой возлюбленной, позабыв обо всех обязательствах. Он не только съехал, но и не отдал свою долю арендной платы, а хуже всего, прихватил с собой единственную ценность Алисы – золотой браслет, купленный ими на блошином рынке Тбилиси в качестве подарка ей на день рождения. Да, вскладчину, но для нее, а не для толстой Мананы, на ее руке он и смотреться не будет, но какая разница? Гоген преподнесет его в знак своей любви и наплетет что-нибудь романтическое. Брехать у него получалось даже лучше, чем рисовать.
Месяц Алиса мыкалась по богемным знакомым, спала то с кем-то валетом, то на полу, а когда смогла хоть немного заработать, сняла крохотную комнату в аварийном доме. В ней водились тараканы, полы были погрызены мышами, а нужник находился на улице. И все равно Алиса радовалась. Кровать, вполне удобная и широкая, есть раковина, чайник, черно-белый телевизор, который ловит всего один канал, но он детский. Алиса любила засыпать под мультики, американские, французские, русские и все переведенные на грузинский. Просыпаясь, она заваривал себе чай в гигантской чашке с лилиями и попивала его под раскидистым каштаном во дворике, называемом итальянским. В эти минуты она была безгранично счастлива, поскольку ни о чем не думала. Такую установку она себе дала – ни о чем не думать сразу после пробуждения. Алиса сделала себе такой подарок – утро безмятежности. Он денег не стоит, но радует многократно.
– Через две ночи выселяться, – вслух проговорила она и тяжко вздохнула. Был день, и появлялись мрачные мысли. – Если я не заработаю денежку, то скоро буду ночевать на улице.
Она
