рассказать подробно, чтобы знать точно, а не как в "испорченном телефончике"? – сменил направление беседы Кирилл.
Агроном раскладывал в этот момент пельмени, поэтому ответил не сразу. А может, просто пытался сообразить, с чего начать.
– Короче, прогуливался я около старой церкви и почувствовал… такой холодок под кожей, – и он потер грудь под ключицами, словно заново его ощутив, – ну, вы знаете, как бывает, если разрыв пространства рядом совсем.
Кирилл знал. И не потому, что он тоже оборотень. Псы ушли от природы дальше, чем волки, поэтому на них куда меньше влияли лунные фазы, и бреши они не чувствовали физически, только видели. Кир же попал в Велесову ночь в передрягу[1], отголосками которой осталась эта чуйка. К счастью, едва ощутимая, а не так как в начале. Неприятное состояние, но самое главное – ни с чем не спутаешь. Поэтому парень кивнул, а Николай Петрович продолжил:
– Обошел развалины по кругу несколько раз – не пропадает. Думаю, какая же там дырища должна была образоваться, раз я с любой стороны ее ощущаю? Представляете, сколько сущностей может проникнуть в Сарнасов и что натворить потом? Подождал, пока никого рядом не будет, и попробовал внутрь залезть. Так-то там лентой все обмотано, вроде как опасно для жизни, рушится. А следующее, что помню – уже иду по дороге домой, метров тридцать точно от церкви отошел. Потом что-то щёлкнуло внутри. Не понял. Вернулся, попробовал с противоположной стороны – тот же эффект. Ведьмин отвод стоит, как пить дать! Другого варианта не вижу.
– А из ведьм в деревне только эта… Графка? – не сразу припомнил специфичное имя Кир.
– Ну да. Аграфена. И бабка ее ведьмой была, но померла уже лет двадцать назад. Старичок у нас еще, лесничий, жил. Тот тоже ворожил по мелочи, да и его давно нет. Километров за сто в Рожках есть знахарка, так она еле ноги носит, сюда никак ей уже не добраться.
– Аграфена знает про ваши изыскания?
– Нет, конечно! Спугнуть же можно!
– Вы считаете, что разрыв она каким-то образом создала?
– Создала или нашла и решила использовать, тут уже разбираться вам, – угрюмо и как-то обреченно подытожил агроном.
– Но у вас, наверное, есть версии, для чего это все ведьме могло понадобиться?
Николай Петрович молча продолжил гонять единственный оставшийся пельмень по тарелке.
– Вы долго живете в одном поселке, наверняка тут все друг друга знают, – надавил Кирилл.
Агроном устало выдохнул и поднял на парня глаза. Тяжелые такие, без искры:
– Дочь у нее есть. Без дара. Всю жизнь девчонку шпыняют все кому не лень за Графкины грехи. Затравили. Наверное, хочет в ней дар пробудить… Я не знаю… Это сугубо мои домыслы.
– А какие за вашей ведьмой грехи водятся?
Агроном цыкнул языком да только отмахнулся:
– Почем мне знать, но молва такая. Как чуть что в поселке не так – так Графкина вина. Хотя все свои проблемы народ к ней же лечить бегает. Может, просто неблагодарные.
