Оно будет реализовываться не вопреки тяготам условий существования, а благодаря источнику неограниченного вдохновения.
Таким образом, смысл жизни заключается в том, чтобы эта Жизнь обогащалась новыми способностями, и раскрывала таланты, скрытые в каждом человеке. Не конкуренция наподобие игры «царь горы», а сотрудничество, где мастер стремится к тому, чтобы его ученик превзошел своими произведениями, результатом творчества своего учителя – вот в чем я вижу смысл. Радость от осознания, что становишься корнем, питающим следующие поколения, что жизнь прошла не зря – это особое чувство.
Через две недели я получил новое письмо от Хельга.
Третье письмо Хельга Мартину
Привет! Мы же с тобой не играем в игру, поэтому называй меня, как раньше – Хельг, а не Дарума…
То, что ты написал, выглядит красиво. Но вряд ли это реализуемо! Смотрю я на своих коллег по кафедре и понимаю, что нет среди них кого-то, желающего процветания кафедры, чтобы в будущем возникла уникальная научная школа, с которой бы захотели брать пример в других ВУЗах. Тут каждый сам за себя. Ни о какой преемственности или традициях речь не идет. Возможно все дело в руководителе, для которого все мы – маленькие винтики огромного механизма, функционирующего вне зависимости от способностей и желаний каждого из нас. Кафедра должна продолжать свое существование без любого из её членов, если, к примеру, с профессором или его ассистентом что-то случится. В этом смысле принцип «неваляшки» подходит не только для человека, но для любой организации.
Анекдот про ЧСВ преподавателей в нашем Техническом университете в тему твоего письма: приехала к нам делегация из Кембриджа, в кабинет к заведующему кафедрой забегает один из сотрудников и говорит:
– Уважаемый профессор, вас из деканата просят зайти в научную часть.
– Спасибо… Все ясно, кроме одного: как это научное целое может зайти в научную часть?
Так что, не питая иллюзий о каких-то переменах в научном сообществе, я сейчас целиком и полностью погружен в чтение профильной литературы, необходимой для написания дипломной работы в следующем году, особо ни с кем не обсуждая ее содержание.
Прочитав это письмо, я хотел было сразу же на него ответить. Однако, остановил себя, поняв, что Хельг не ждет от меня какого-то ответа на свои рассуждения. Он делился не мыслями, а внутренними эмоциями, облекая их в нейтральные слова об абстрактной для меня кафедре в каком-то учебном заведении за тысячи километров от места моего проживания. Речь скорее всего шла о внутреннем неустройстве, потере покоя из-за невозможности наладить общение с теми, кто находился рядом. Из-за этого в его голове роились сомнения: имеет ли смысл то, чем он сейчас занимается, не пустая ли трата времени – учеба в магистратуре? Для того, чтобы помочь ему разобраться в этом, мне с моим другом требовалось взглянуть на ситуацию с другой точки зрения.
Третье
