а то еще попадемся.
Через мгновение оба уже шли в сторону ползающих по стволам брюхосветов. Лия вприпрыжку от нетерпения, а Гир – прихрамывая и стараясь не отстать. Все вокруг можно было просмотреть практически как днем. Деревня Пятачок выглядела тихо, но то тут, то там раздавались смешки или приглушенная речь. Разглядеть тех, кто говорил, было затруднительно, так как вся деревня представляла собой огромное количество пней. Каждый огромный пень служил домом для целой семьи, и сейчас над многими жилищами взвивались едва заметные струйки дыма от дотлевающего с вечера очага.
Парочка же пробиралась по протоптанной дорожке от дома Гира, расположившегося на краю деревни, к ярко-желтым огонькам, ползающим по стволам деревьев. Они то присаживались, услышав какое-то волнение поблизости, притаившись за кустами или в высокой траве, то быстро пробегали открытую местность. Даже Гир на деревянной ступне довольно ловко преодолевал просматриваемые со всех сторон участки. Так они, тихо смеясь и прячась, добрались до места охоты, притаившись шагах в пятнадцати от деревьев.
– А вот и добыча! – натужным голосом проговорила Лия, всем своим видом изображая охотника. – Смотри, малец, как гордая и ловкая Лия, именуемая лучшей охотницей на брюхосветов, словит вон тот жирный экземпляр!
С этими словами она медленно пошла к дереву, пригибаясь и неся в руке свою ловушку. Гир со стороны наблюдал, как она подкрадывалась к Святодреву, на котором было не меньше пяти крупных брюхосветов, придающих жизни этим мертвым столбам. Конечно, Гир прекрасно понимал, что Святодревы не мертвы и довольно быстро растут, как и любое дерево в этом месте. Все же при каждом взгляде на серо-белое дерево с десятком ветвей и без единого листочка на них ему представлялся скелет гигантского мертвеца, чей огромный палец выставлялся из-под земли. Впрочем, у брюхосветов не было никаких дурных представлений в их хитиновых головах о деревьях, наоборот, они обожали их, и от того деревня в ночи освещалась пузатыми фонариками по всей окружности, точно стражи стояли с лампами на карауле деревни.
«Стражи-мертвецы, вот же умора, – подумал Гир, наблюдая за охотой Лии, – хотя мертвецам-то уж точно нет дела до живых, не то что на страже их сна стоять!»
Но тут же Гир осекся, опустив взгляд на деревянную ступню, и усмехнулся себе под нос. Тем временем Лия уже подобралась к стволу Святодрева и, аккуратно подняв ловушку над головой, без резких движений, пыталась зацепить петлей лапу брюхосвета. Получалось у нее плохо, так как пузатый жук несколько раз буквально отталкивал петлю, точно надоедливое насекомое, хотя сам им был. Затем он продолжил жужжать и ползать по стволу дерева. В конечном счете очередная попытка Лии поймать лапку брюхосвета закончилась тем, что раздраженный назойливостью ловушки пузатый фонарик расправил крылья из-под хитиновой брони и жужжа полетел на соседнее дерево, где, по его жуковскому разумению, должно было бы быть спокойней.
