накинув на плечи мамину телогрейку, и уткнулась взглядом в огромную бородавку на шее бабы Шуры. Та схватила Ленку за руку и зашептала в ухо: мол, слухи по деревне ползут, что есть у Ленки особый дар – видеть невидимое.
– Сходи ко мне в дом! Небось муж мой покойный, Федька, там еще. Он только две недели как помер. Я слышу – по ночам кто-то шаркает по дому, возня какая-то под крышей постоянно, точно он там ходит…
Глаза у бабы Шуры забегали, словно там, на чердаке, вместе с призраком поселилась какая-то жуткая тайна.
– Ну, раз ходит, так батюшку из соседнего села позовите, тот прогонит. – Ленка высвободила свою руку из потной ладони бабы Шуры и отступила на шаг.
– Да батюшка, может, и прогонит. А кто мне скажет, куда этот старый хрыч при жизни заначку спрятал? Мне что теперь – весь дом переворачивать? Сходи спроси у него. Я тебе заплачу. Если заначку найдешь – с нее и заплачу.
Ленка вздохнула и невольно подумала о том, что кофточка, которая сейчас надета под телогрейкой, была куплена ею в городе, в секонд-хенде, два года назад. А сколько лет джинсам – и не вспомнить. На работу Ленка всего неделю как устроилась. До зарплаты еще дожить надо.
– Пойдемте, баб Шур, – согласилась Ленка.
На чердак поднималась в одиночестве: бабе Шуре что-то срочно понадобилось в огороде, и, указав, где лестница, та скрылась в сарае с инвентарем.
Под самой крышей старого дома, в полутьме, среди паутины и пыли, висевшей в воздухе плотной пеленой, Ленка с трудом разглядела бледного, полупрозрачного мальчика, играющего двумя дощечками. Никакого деда не было.
– Ты чей будешь?
Ребенок вздохнул и показал Ленке в правый угол. Там в огромном старом сундуке, обитом металлическими пластинами, под покрывалами и серыми тряпками она нашла иссохшее, мумифицированное тельце мальчика.
В горле пересохло, язык прилип к нёбу, мысли спутались, но Ленка все-таки разжала губы и спросила:
– А ты не знаешь, куда дядя Федя заначку спрятал?
Мальчик в ответ подбежал к окошку, показал пальчиком на старую скрюченную яблоню посредине участка. Небо за деревом стремительно темнело, как и мысли в голове у Ленки.
Деньги покойника откапывал уже участковый. Под яблоней нашлась жестяная банка, а в ней – пятьдесят тысяч рублями.
Бабу Шуру посадили. За убийство или за оставление в опасности, точной статьи Ленка не знала. Деревенские говорили, что мальчишка с чердака ее внук был. Он якобы без вести пропал десять лет назад. А оказалось, это баба Шура недосмотрела за ним: мальчик наглотался какой-то домашней химии – кажется, отбеливателя. И помер. Родителям старуха наврала, что ребенок убежал, тело припрятала.
Почему бабка, зная о Ленкиных способностях, не побоялась ее на чердак пустить? Может, из ума выжила. Спустя год Ленке рассказали, что из тюрьмы баба Шура переехала в психушку.
А разговаривать с мертвецами Ленка зареклась. Да только они вот не зарекались. Но это уже новая история.
