января 1953 года невысокий, коренастый русский передал конверт американскому дипломату, когда тот садился в свой автомобиль в международном секторе в Вене. Тогда Вена была оккупирована американскими, британскими, французскими и советскими силами; в городе царила атмосфера подозрительности. В конверте содержалось письмо, датированное 28 декабря 1952 года и написанное по-русски. В нем говорилось: “Я советский офицер. Я хочу встретиться с американским офицером, чтобы предложить определенные услуги”. В письме оговаривались место и время встречи. Такие письма были обычным явлением в Вене в те годы, когда орды мошенников пытались заработать, фабрикуя “разведывательные материалы”. ЦРУ тратило много времени на их проверку, но это письмо выглядело убедительно.
На следующий вечер, в субботу, русский ждал там, где обещал, – он стоял в тени портала, один, в шляпе и в тяжелом пальто. Это был Петр Попов, 29-летний майор советской военной разведки – Главного разведывательного управления, которое можно было назвать “младшим братом” КГБ. Попов стал первым и в то время самым ценным тайным агентом ЦРУ в советской армии. Он поставлял данные о внутреннем устройстве армии и спецслужб СССР. С января 1953 по август 1955 года он 66 раз встречался с представителями ЦРУ в Вене. Его куратор из ЦРУ, Джордж Кизевальтер, похожий на взъерошенного медведя, родился в России, в семье крупного петербургского чиновника, и в детстве эмигрировал в Соединенные Штаты. Впоследствии Попов рассказал Кизевальтеру, что родился в крестьянской семье, в лачуге с земляным полом, и что первые кожаные ботинки у него появились в тринадцать лет. В нем клокотала ненависть к сталинской политике насильственной коллективизации, разрушившей жизнь российского крестьянства и вызвавшей массовый голод. Попов стал агентом США из желания отомстить за несправедливость, постигшую его родителей и его маленькую деревеньку на Волге. Кизевальтер оставлял в венской конспиративной квартире несколько журналов вроде Life и Look[3], но Попова увлекло лишь одно издание – журнал “Американская ферма”{15}.
В ЦРУ помогли Попову подделать ключ, с помощью которого он вскрыл шкафчики с засекреченными документами в венской резидентуре ГРУ. Попов выявил всех офицеров советской разведки в Вене, предоставил информацию о деятельности многих подразделений из стран Варшавского договора и передал Кизевальтеру такие бесценные документы, как советский боевой устав по применению атомного оружия{16}. В 1955 году, когда Попова перевели в Москву, из штаб-квартиры ЦРУ прислали агента, который должен был найти места для тайников или закладок, где Попов мог бы оставлять сообщения. Но агент не справился с поручением, попал в “медовую ловушку”[4] КГБ, и впоследствии от него избавились{17}. Первая попытка ЦРУ организовать аванпост в Москве закончилась неудачей.
В 1956 году Попова перевели в ГДР, где он продолжил заниматься шпионажем для ЦРУ. С Кизевальтером они встречались на конспиративной квартире в Западном Берлине.
Американские журналы, рассчитанные на широкого читателя и уделявшие много места фоторепортажам. –
Рассказ о деле Попова основан на пяти источниках. Книга Уильяма Худа (HOOD W.
Доклады разведки, основанные на сообщениях Попова, приводятся по: BIRD and BIRD,
Прием вербовки, использующий сексуальную связь для шантажа. –
Это был Эдвард Эллис Смит, которому было тогда 32 года и который во время Второй мировой войны служил в Москве в ведомстве военного атташе. Затем он приехал в Москву под прикрытием, в должности мелкого чиновника Госдепартамента. Попов счел выбранные им места для тайников неудовлетворительными. См.: SMITH R. H.
