А какая это любовь. Пихает что угодно и куда угодно. Тьфу ты. А тут, такое, и, нельзя. Нет! Там любовью и не пахнет. И ещё позор. Доноры. Куры несушки чужое семя выращивают как в инкубаторе. Тьфу ты, ну ты гвозди гнуты. Ржавые гвозди. При живых родителях якобы.
– Эээ, ты брось такую пропаганду. Ну, дальше, дальше. Что было потом.
– Ну, молодец дед. Раассказал развлёк, отвлёк от тяжёлой дорожки. Молодец. Стоп. Таможня вот вот уже. Нет, ты не отвлекайся, не забудь, далеко ещё до Выборга. Крепись старина. Ты молодец. Отрезвитель.
– А дальше, Серёжа, вторая часть романа, трагедия.
– Нет, ты это брось. Трагедий у нас своих по самое горло, давай вашу любовь. У вас это как то веселее было, чем сейчас. Ух, и молодец девка.
– … И вот молодой красавец Федя, видит какое дело тут пошло, а красуля лежит, ещё лучше Муськи сварщицы, красивая. И лежит на его кровати. Готовенькая… Руки раскинула, все красоты,– вот они, ох какие буфера! Ну, это тогда женские груди так величали.
– Даа. Понял. Разделся и к ней. На излечение после ночи такой со своей родной, законной невестой.
– Шорох. Шёпот. Шелест. Шум и мяуканье, как киса, поцелуи и, и тишина. Снова, дубль. Шорох. Шёпот, шум и тишина, поцелуи. Потом мяуканье, поцелуи, слёзы, всхлипывания и тишина. Африканский броненосец молчит. Чешуя не щёлкает. Тихо.
– Уже солнышко обрадовало верхушки тополей.
– Уже пацаны проснулись. А они,– последняя любовь, плачут. Оба. Ну, воот! Думаем.
– Влипли.
Сейчас орать будет. Дежурная прибежит. Комендант явится. И, пошло, поехало. Срок. Групповуха. Насилие. Милиция. Такое уже бывало, тоже в общежитии, только не в нашем корпусе. Чуть дальше. Пацаны рассказывали. Хуже обвала в шахте, в забое, говорили. Хуже отбойного ювелирного молота, пневматика, давление воздуха, кокс горит, заклёпки на35 мм, клепаем, кронштейн для гребного винта корабля боевого.
– Ттвою мать!
– Ну это ты брось дед. Что было то дальше. Давай. Давай, не спи. Крути кино. Хорошее. Теперь уж хрен. Не засну за рулём. Гипнотизёёр.
– Такие сказки.
– Сказания, почти о земле, но не сибирской.
– Давай, что дальше?
– Молчи. Не мешай и не перебивай мою не соловьиную песню.
– Даа. Это скорее дятел с железным клювом тукана долбит по башке. Не заснёшь…
А?!
– Ну таак воот. Она тихо, но быстро встала. Оделась. И, и ушла, вытирая на ходу, слёзы рукавом.
– Ребята переглянулись. Сидели на кроватях, вертели, крутили головами, и как ошарашенные, ошалелые, таращили глаза. Дверь хлопнула. Она ушла. Ушла тихо, не орала и не звала на помощь.
Тишина.
–Допили бутылку, которая чудом осталась на кровати.
– Слушай, ты, целколомадзе, где ты её взял? Она что не честная?
– Да вы знаете, целую неделю не давалась, гуляли с ней. Три раза на танцах были. Танго танцевали, прижимались. Ничего. Тихо. Всё равно нет, ни разу. Говорила, распишись,
