мочалкой, помочил высохшие вдруг губы пивом.
– Даа. Хлебнули. Пережили мы тогда.
– Ну а дальше?
– А что дальше… Немцев отбили. Меня положили в госпиталь. Забинтовали. Замотали. Лежал три месяца. Не двигался. Вши, воот такие под гипсом лазили. Ну, ничего, выжил. Вот так с осколком и дошёл до Берлина. Ничего. Не мешал.
– Долбал их, и за мою спину и за ребят своих, сколько полегло, страсть. Страшно.
– А ты говоришь, расскажи да расскажи…
Крошил я тогда, ух крошил… Злющий был… за всё, что они натворили.
– Злюшший.
– Жуть.
… Андреич подкинул в топку дрова. Снова потянуло дымком.
Хороша деревенская банька, можно попить пивца, и, пока жёны готовят на стол, тихо, по – мужицки, украдкой пропустить по стопарику белой.
– Мужики, ну что вы там, утонули что ли!!!
– Иидёоом.
– Одеваемся уже.
– Ну, зятёк, пошли, бери.
– Бери гармошку, споём нашу.
– Налей, налей по чарочке, по нашей фронтовой…
Жуткий верх
– Ладно, батя, жлоб это противно. Плохо. Расскажи лучше про войну. А то Витюшке скоро в армию.
– Расскажи.
– Ну ладно.
– Наливай по нашей фронтовой. По капочке. А то тяжело, хоть и давно, до войны это было…
– Ох, и было. Уух!
– Ежовщина звали такое.
– Чёрный воронок. Подкатил, бегут к нашим деревенским. Хватают, кого не попадя, не разбирая, молча…
– Немого ударили револьвером по голове, он качнулся и обмяк. Сунули в чёрного воронка.
– Пока они с ним якшались мой сродник, Извеков Иван Порфильевич, кузнец, хватился за матню, двумя ручишшами, ды побёг в кусты.
– Ой, мужики, уссуся, уссуся.
– Хитрющий был, сображалистый.
– Ды как шарахнить в кусты, они, ети, живоглоты, садисты, они поняли, что убёг, и давай палить, из наганов, фьюить, присвистнул дед, ушёл мой сродник, ушёл по оврагу. По оврагу, а там и лесочек. Нету, Ивана Порфильевича, и поныне два дня. Молодец. Ушёл. А что потом? Что потом. Приезжали ещё, а что толку, убёг ды убёг. Дак приезжали прямо в кузню. Домой. Нетути.
– Нас и спасал Липовый верх. Его потом прозвали мужики – Жуткий верх.
– Там – то, там было – овраги, овражки, кусты, да лесок, туды мужики и убегали, когда воронок, как чёрный ворон, прилетал. Кто успевал усмотреть, углядеть. А кто не смог…
– Мужиков то осталось маненько. Вот и проворонили.
– А он, гад, прилетел, приполз, гадюка, снова, ворон этот, воронок чёрный.
– Был у нас тогда зав складом, дурак, круглый дурак, орёть, мужики, мужики, бягите, бягитя! Еедуть!!
– А сам?
– Мяне не возьмуть. Я при должности. Я зав складом.
– Не
