помощи не попросишь: на свадьбе их не было. Да и друзей здесь – раз два и обчёлся, и они, скорее всего, разошлись по своим номерам, а может – уехали. Всё-таки, не тот круг.
Я зарываюсь в волосы пальцами и, словно загнанный зверь, озираюсь по сторонам полным дикой душевной боли, отчаяния взглядом. Пытаюсь понять, что мне делать, но ответа не нахожу. Внезапно я замечаю среди гостей взволнованное лицо Вадима.
– Алина?.. – испуганно произносит он, подбегая ко мне. – Что случилось?
– Умоляю, увези меня отсюда куда-нибудь, – жалобно выдыхаю и нервно цепляюсь дрожащими пальцами за его серый пиджак. – Куда угодно! Только, пожалуйста, побыстрей! Я не могу больше здесь находиться!
Вадим хмурится. Внимательно глядит на меня.
– А как же Ма…
– НЕ ПРОИЗНОСИ ЕГО ИМЕНИ! – выкрикиваю, словно раненый зверь, и зажимаю правой ладонью рот, а левой тянусь к животу, к своему нерождённому малышу. Тело тут же складывается пополам от рыданий.
Вадим быстро озирается по сторонам, подмечает любопытные взгляды музыкантов, официантов, гостей, направленные на меня – вот завтра будет скандал! – и поспешно стягивает с себя пиджак. Набрасывает его на меня, приобнимает за плечи, стараясь хоть чуть-чуть успокоить и поддержать, потому что я вот-вот рухну на землю. И шепчет на ухо:
– Ладно, Алина, идём.
Глава 3 План побега
Попрощавшись с Вадимом, я выскальзываю из вип-зала и уверенной твёрдой походкой направляюсь в уборную. Один из телохранителей идёт за мной по пятам. Рука, сжимающая шерстяного Пиноккио, нещадно дрожит. Сердце колотится, словно бешеное, и мне кажется, что игрушку у меня вот-вот заберут.
Станут её разглядывать и обыскивать.
Но ничего подобного не происходит, и я скрываюсь в уборной. Телохранитель, предварительно убедившись, что опасности там для меня нет, остаётся за дверью. А я залетаю в кабинку. Плотно закрываю за собой дверь, и рваными, неловкими движениями начинаю осматривать куклу. Снимаю странную синюю шапочку, проверяю карманы…
Ну где же послание? Где?!
Внезапно дрожащие пальцы находят под жёлтым вязаным комбинезоном какую-то выемку. Я дёргаю за крючок – и вытаскиваю из самого сердца Пиноккио свёрнутую в папиросу записку. Кровь приливает к лицу, и мне резко становится трудно дышать. Но я заставляю себя успокоиться. И нервными, торопливыми, но аккуратными движениями разворачиваю записку.
Читаю её про себя.
Алина, я выполнил твою просьбу и переговорил со своими юристами. Они все в один голос сказали: шансов нет. Если Макар не одумается и не отпустит тебя – всё бесполезно. А мы оба знаем: он не отпустит. И ты проиграешь процесс.
Я поспрашивал у знакомых, что можно сделать. И только один человек подсказал мне решение. Только сразу скажу: это грязно, бесчестно и очень опасно. Но других вариантов у меня нет…
Я делаю глубокий вдох и продолжаю читать записку.
Если ты хочешь избавиться от Макара, то должна
