налились слезами, но на моё счастье послышались шаги, и в конце коридора показался ректор. Святой человек, хоть и Зной. Слёзы Ашанти мгновенно высохли, рот растянулся в застенчивой улыбке святоши, и младшая дочь главы дома Оттепель по стеночке пошуршала в противоположную от Огнея Зноя сторону. А я что-то так устал, что решил обнаглеть.
– Ректор, здравствуйте. Примите у меня зачёт прям сейчас, а то я всю ночь готовился и теперь спать хочу, аж сил нет, – сказал и шагнул навстречу огненному магу.
Я был уверен, что ректор посмотрит своим коронным пламенным взглядом и пошлёт меня в бездну. То есть ждать одногруппников. Но он неожиданно сказал:
– А пойдём приму… Если ты мне кое-что пообещаешь.
Я насторожился и задумался, может ли ректор запросить нечто порочащее честь дома Стужа?
– Смотря что.
– Да ничего такого. Расслабься, Саверин, и заходи, – открыв дверь, любезно предложил ректор.
А я напрягся ещё сильнее, пытаясь угадать, что Огней Зной может от меня хотеть.
Входил осторожно, так и не придумав ничего крамольного – не вязался ректор с аферами и подлостью.
– Что я могу для вас сделать? – решился я на вопрос.
И вот тут Зной сумел меня удивить.
– Сегодня у вас в общежитии появилась новая управляющая техническим персоналом. Так вот, я прошу тебя оказать ей всяческую поддержку. Взять, так сказать, под своё крыло и не допустить, чтобы её обижали твои друзья и подруги.
У меня брови полезли на лоб. Нет, я всё понимаю, в нашей общаге на этой должности постоянная текучка, потому что поток подобрался, прямо скажем, звёздный, а значит проблемный. Все шестнадцать комнат высшей аристократии заняты, а племяннику главы дома Распутье даже пришлось поселиться на первом этаже. Из-за этого в одной из нижних комнат теперь ютились аж трое Распутье рангом пониже – не станет же высший аристократ жить с соседом. Ну и девушки наши устраивали управляющим постоянные капризы… Одна моя кузина Мэделин Стужа чего стоит. С начала этого года сменилось, кажется, пять управляющих. Но чтобы сам ректор озаботился таким мелким бытовым вопросом – это нонсенс. У него нет дел поважнее? Но я, конечно, вслух спрашивать ни о чём не стал.
– Без проблем, ректор. Обещаю, – сказал я от чистого сердца, а значит, можно считать, что поклялся. Моё слово крепче ледника. – Я могу начать сдавать зачёт?
– Зачёт принят. Иди, Саверин, отсыпайся. Я знаю, что ты учил.
От удивления у меня пропал и сон, и голод. Я поблагодарил ректора и поспешил убраться, пока он не передумал.
По дороге к общаге прокручивал вчерашний вечер, пытаясь восстановить в памяти события.
Предвестники скорого приступа появились на ужине в столовой. Я увидел, как какая-то первокурсница пьёт чай, не вытащив из чашки ложку, и чуть не озверел. Волна негодования поднялась и захлестнула ледяным возмущением: из какой дыры её достали и притащили в столицу?! Почему я должен на это смотреть?!
