давай сегодня больше не будем веселиться.
– Эх, душа, душа. А мне всё равно двери, заборы, столбы топерича мне не помеха.
И пошел Сергей, насвистывая вместе с малиновкой из сада песню.
Глава четвёртая.
Зиновий Борисович ещё неделю где-то гулял и домой не являлся, кажется он гужбанил с друзьями купцами. Мёд пил пиво пил, надеемся, по губам текло и в рот попало, потому что они были добрые купцы.
Всю эту неделю Мэрилин, жена его, веселилась все ночи с Сергеем.
Много было в эти ночи в спальне Зиновия Борисовича: и винца из погреба попито, и сладких сластей поедено. И сахарные хозяйкины уста поцелованы, и чёрными кудрями на мягком изголовье полюбовно. И холмами грудей поиграно всласть!
Много слышали соловьи да малиновки стонов и криков из окна, Мэрилин была очень счастлива, а Серёжа возгордился собой.
Шептала Мэрилин милые пустячки на ушко Сергею.
В одну ночь не спалось Борису Тимофеевичу, он ходил тихо по дому. Думал о хозяйстве. Решил выпить немного винца, сходил в погреб и взял там штоф водки. Набрал из бочки огурчиков и маринованных помидоров.
Когда выпил Борис Тимофеевич, ему привиделись какие-то человечки, какой-то мужик в красной рубашке. Он подумал: «Да и пусть этот мужичок лазает к снохе: – всё ей не так скучно и страшно будет».
А сам продолжил выпивать, негромко распевая:
Подозвал он человека в красной рубахе и говорит:
– Сказывай, что видел, с кем гулял, что пил и почему ко мне так долго приходил?
– А где был,– говорит человек в красной рубашке,– там меня, сударь, уже нетути.
Наливай, я с тобой посижу, может быть, что-то интересное расскажу.
– Поди, веселился с Мэрилин?– не унимался Борис Тимофеевич
– Про то, хозяин, я тебе ничего не скажу.
Одно скажу: ты счастливый от того, что у тебя в доме живёт такая красавица.
А сейчас давай выпьем.
– Желаю за тебя, аспида, пятьсот рюмочек закатить!
– Воля твоя, хозяин, пей!
– И ты пей со мной, Серёжа.
– Не по рангу мне пить с вами, Борис Тимофеевич.
Схватил дряхлый старик молодого Серёжу за ворот, затащил не упирающегося молодца в свою каменную кладовку, и заставил пить.
Сережа, отбрыкивался, как мог, потом выпил, но вида ни подал, что ему тяжело, и рукавом своей красной рубашки занюхивал после каждой стопки.
Запер Борис Тимофеевич Сергея в кладовочке.
Послал Борис Тимофеевич за своим сыном. Но сто вёрст на Руси по просёлочным дорогам ещё и теперь не скоро ездят, а Мэрилин Максимовне без Сергея и час лишний пережить уже невмоготу стало.
День она терпела, два терпела, а потом развернулась во всю ширину своей натуры и такая стала решительная, что унять её нельзя. Таких баб на Руси за версту люди видели и побаивались, если баба без мужика долгое время. Проведала Мэрилин, где Сергей
