иногда тоже подходят, если достаточно гибки, чтобы не загасить огонь.
Мара приподняла бровь, оглядывая его с ног до головы с лёгким сарказмом.
– Так ты хочешь сказать, что идеальный поклонник для меня – это, конечно же, ты? – поддела она его.
Дамиан невинно пожал плечам, но в глазах его мелькнул хитрый огонёк.
– Заметь, не я это сказал, – он развернулся и с загадочным видом отправился обратно к своим столбикам.
Мара покачала головой, всё ещё улыбаясь, и собралась вернутся к тренировке, как вдруг почувствовала волну вибрации, прокатившуюся мимо неё. Сесил замахал руками, но не удержал равновесие и упал.
Мара обернулась, ожидая увидеть самодовольную ухмылку Спэрроу, но вместо этого услышала громкий упрёк профессора Брином:
– Мор! Что я говорила про контроль?
Весперис и бровью не повёл.
– Простите, профессор. Не рассчитал силы.
Профессор Брином посмотрела на него поверх своего пенсне, но, видимо, не нашла повода для дальнейших замечаний и вернулась к наблюдению за остальными студентами. Как только она отвернулась, Дамиан, не скрывая торжествующей улыбки, протянул ладонь Весперису. Тот едва заметно усмехнулся и дал "пять".
Глава 27. Заклинатель соплей
На тренировочной площадке управления водой, находившейся на каменистом берегу широкой реки, было особенно прохладно. Октябрьский воздух уже успел пропитаться сыростью, а с водопада ветер доносил брызги, которые зависали в воздухе мелкой взвесью.
Но Мара больше не мёрзла. Профессор Арианвен недавно научил её самому лучшему приёму в мире – удерживать тепло в теле, контролируя обмен тепловой энергией с окружающей средой. В какой-то мере это напоминало создание защитного "теплового поля". Требовалась лёгкая фоновая концентрация, но, научившись, Мара теперь могла выходить на улицу даже в самый ледяной ветер хоть в пижаме, ощущая себя уютно и комфортно, словно под тёплым одеялом.
Профессор Серен Абернати ждала их на краю площадки. Сегодня поверх её серо-голубого платья было пальто цвета морской волны, и Мара в который раз поймала себя на том, что не может перестать смотреть на неё, и взгляд её был полон восхищения, смешанного с завистью.
Для неё Серен была воплощением красоты, той недосягаемой, хрупкой красоты, как на картинах или в сказках. Высокая и утончённая, она казалась сотканной из воды и горного воздуха. Её жесты были спокойными и точными, а длинные, почти неестественно тонкие пальцы двигались так плавно, словно в танце. Глубокие синие глаза, как горные озёра, окружённые длинными, белыми ресницами, смотрели пристально и внимательно, и в этих глазах было что-то недоступное, холодное, но чарующее. А её серебристые волосы, гладкие и сияющие, как лунный свет, струились и лежали тяжёлой волной на её узких плечах.
Мара бы всё на свете отдала, чтобы выглядеть как профессор Абернати.
