style="font-size:15px;"> – Они знают, ― кивнул я на Матвеева и Катрягу.Глухарёв посмотрел на своих прихлебателей, но они пожали плечами.
– За пропажу после ужина ответишь! ― пообещал я, обулся, надел рубашку, пионерский галстук и пошёл на выход. Понял, придётся драться. Когда я ещё был в фойе Глухарь окликнул меня:
– Печенька, ты в пожарном ящике искал?
Видимо, он всерьёз воспринял моё предупреждение и драться, как и я, не хотел. Ничего ему не ответив, я вернулся в раздевалку, достал из пожарного ящика свои трусы.
Надевать их было уже поздно, в отделение входили ребята с третьего отряда, а в фойе, через открытую дверь я видел их пионервожатую. Прошмыгнув мимо неё с трусами, завёрнутыми в полотенце, я вышел на улицу повеселевшим. В отряде надену.
Перед баней стоял автобус, который привёз ребят третьего отряда. «Ольга Сергеевна». Среди мелких девчонок третьего отряда была и та, что так лихо отплясывала в актовом зале. Она встретилась со мной взглядом, видимо, узнала меня, поскольку её улыбка стала, как и прошлый раз, дерзко-самоуверенной, она гордо прошла мимо, оглянулась, проверить мою реакцию на неё, увидев, что я провожаю её взглядом, не удержавшись, прыснула в ладошку и побежала в баню.
Смешно, мелкота, вряд ли ей больше двенадцати, а её уже интересует, как старшие на неё реагируют. Мне-то практически пятнадцать уже!
***
Вышла из автобуса со стопкой пионерской формы «Ольга Сергеевна». Она заметила меня и улыбнулась. Худенький мальчишка с её отряда предложил ей:
– Ольга Сергеевна, давайте помогу донести.
– Нет, мне «Лёша-Алёша» поможет. Поможешь? ― обратилась она с улыбкой ко мне.
– Помогу.
Что бы я ответил, не помогу, что ли?
– Как тебе в лагере, ты отдыхал уже здесь? ― спросила она
– Каждое лето, ― ответил я, забрал у неё стопку одежды и пошёл за ней.
Девчонки с нашего отряда провожали нас любопытным взглядом. «Ольга Сергеевна» вошла в баню, а меня на крыльце остановил Кузнецов:
– Завтра «День открытия смены», ― напомнил он.
– Знаю.
– Будем девок зубной пастой мазать?
– Вдвоём пойдём, ― поставил я условие.
– Договорились. Жалко только на них зубную пасту тратить. Я за «Особую» тридцать восемь копеек отдал, ― поделился Кузя.
– Моей можешь. У меня «Московская», ― предложил я, но он не согласился:
– Своей буду. Акварельные кисточки захвати.
– Возьму, ― пообещал я.
…Кузнецов не был жмотом. Просто зубную пасту купить сложно. Её выпускала московская фабрика «Свобода», и она не всегда была в продаже. Большинство ребят приехали с зубным порошком за шесть копеек.
Пройдя в баню, я распахнул дверь в раздевалку, чтобы передать стопку формы и отшатнулся от смешливого визга полураздетых девчонок с третьего отряда. Они, уже в трусишках и майках ― а кто и вовсе в трусиках, запищали, увидев меня.
Я
