и почти все спали. На узких горных дорогах столько поворотов, что ехать быстро не представляется возможным. Машина была новая, ее еще предстояло обкатать. Она была превосходна: мощная, с красивыми линиями. В утреннем воздухе двигатель работал с максимальной эффективностью. Она была воплощением красоты на этой дороге, и по мере подъёма каждый поворот она брала уверенно, устойчивая как скала. Наступал рассвет, обозначились силуэты деревьев, длинная гряда холмов и виноградники; утро обещало быть прекрасным; среди холмов стояла приятная прохлада. Солнце взошло, и на листья и луга легла роса.
Ему всегда нравилась техника; если он разбирал автомобильный двигатель, то, когда он запускался, он был совсем как новый. Кажется, за рулём машины медитация приходит так естественно. Вы замечаете деревенский пейзаж, дома, крестьян в поле, модель проезжающей машины и голубизну неба в просветах листвы. Вы даже не осознаёте этой медитации; медитации, которая началась столетия назад и будет продолжаться до бесконечности. Время не является фактором в медитации, как не является им и слово, которое есть медитирующий. В медитации нет медитирующего. Если он есть, то это не медитация. Медитирующий – это слово, мысль и время, то, что может изменяться, приходить и уходить. Это не цветок, который распускается и затем умирает. Время – это движение. Сидя на берегу реки, ты наблюдал за водой, течением и всем, что проплывало мимо. Когда ты – в воде, наблюдающий отсутствует. В обыкновенном выражении не заключено красоты; красота – в отказе от слова и выражения, от книги и от холста.
Как безмятежны холмы, деревья и луга: все вокруг купалось в лучах скоротечного утра. Отчаянно жестикулируя, побагровев лицами, громко спорили два человека. Дорога тянулась через длинную аллею из деревьев, и нежность утра начала блекнуть. Перед тобой раскинулось море, и в воздухе витал аромат эвкалипта.
Это был невысокий, худощавый человек крепкого телосложения; он прибыл из далёкой страны, и кожа его была темной от солнца. После нескольких слов приветствия он с жаром пустился в критику. Как просто критиковать, не зная действительных фактов. Он сказал:
– Быть может, вы освободились и на самом деле переживаете все то, о чем говорите, и я уверен в этом. Вот только физически вы в тюрьме, и ваши друзья создают вам в ней мягкие условия. Вы не знаете, что происходит вокруг. Люди наделили вас авторитетом, хотя сами вы не авторитарны.
– Сомневаюсь, что в данном случае вы правы. Руководство школой или чем было то ни было еще подразумевает определенную ответственность, и она может присутствовать – и присутствует – без вовлечения в авторитарную власть. Авторитет совершенно разрушителен для сотрудничества, для ведения дел сообща. Мы придерживаемся этого во всей нашей деятельности. Это действительный факт. Если позволите заметить, никто не вмешивается в мои отношения с другими людьми.
– То, что вы говорите, имеет огромное значение. Все, что вы пишете и говорите, должно издаваться и распространяться небольшой группой надежных и преданных
