align="center">Ледяные слезы
Немецкое радио передает каждый день с фронта описание солдатской жизни. Этим заняты «РК» – «роты пропаганды». Обычно в таких передачах – бодрые монологи образцовых эсэсовцев: «Пришли, увидели, победили». Но вчера в передаче с немецкого фронта послышались правдивые слова, они были посвящены русскому морозу:
«Дует ледяной ветер. Он как бы заодно с нашими врагами. Из глаз невольно текут слезы. Преглупая картина! Мы вытираем глаза и говорим, что мороз нам не страшен. Если башмаки не слишком тесны, мы надеваем по две пары носков и, кроме того, заворачиваем ноги в газету. Но все же ноги коченеют…»
Может быть, в ближайшие дни передачи «РК» сообщат нам о состоянии передних конечностей немцев, их ушей и носов.
За спокойным голосом диктора слышится дрожь: сидят и лязгают зубами победители всего мира с отмороженными лапами, сидят и плачут – плачут не от чувств – какие могут быть чувства у этих зверей? Нет, плачут от мороза. Воистину, «преглупая картина»!
С завистью смотрят немецкие пленные на русские валенки. Они опрашивают: «Что это?..» По-немецки даже нет такого слова. Русский с детства приучен к русским морозам. Русский дом, русская одежда рассчитаны на суровую зиму. А немцам это внове. Они сидят при тридцати градусах в тесных башмаках. Сидят и плачут. Плачут убийцы русских детей, плачут, как девчонки. Не думайте, что в них заговорила совесть. Нет, их растрогал мороз.
Движется северный ветер – он несется, как танковая колонна. Метель слепит людей. Это русская зима идет на захватчиков.
Смейтесь, гороховые шуты! Плачьте, убийцы! Приползли к нам? Получайте!
9 декабря 1941
Вторая война
Передо мной письмо, найденное в штабе немецкого батальона:
«Многоуважаемый господин командир.
В связи с несчастьем, постигшим нашего любимого сына, я вынуждена обратиться к вам с просьбой сообщить мне, как мог мой сын погибнуть смертью героя в Польше, когда война там давно уже закончилась? Ведь он пробыл там девять месяцев, и никогда ничего не случалось.
Я надеюсь, что мой сын похоронен, как подобает, и что его могила не поросла сорной травой.
Прошу возвратить мне вещи моего сына.
С немецким приветом
Итак, наивная обитательница Регенсбурга думала, что война в Польше кончилась. Она думала, что теперь в Польше тишь да гладь, божья благодать – немцы вешают поляков и заедают виселицы краковской колбасой. Но вот ее сын неожиданно погиб: его, наверно, подстрелил поляк. И в Регенсбурге из окаменевших глаз горе выжало слезы. Фрида Бегль не плакала, когда немцы убивали десятки тысяч поляков, когда они издевались над польскими женщинами, когда они мучили польских детей. Теперь она плачет. Вместе с ней плачут и другие немки. Плачьте, сударыни, война в Польше не кончилась.
