а! Не собираюсь я умирать, потому и завещать ничего никому не буду!
– Ладно, ладно. Нет так нет. Чего так раздухарился-то?
– Да потому что примета плохая о смерти раньше времени задумываться.
– Что ж. Пожалуй, ты прав, – в кои-то веки дал заднюю Хранитель.
– Раз время ещё осталось, расскажи лучше, с чем там, в лабиринтах, мне придётся столкнуться?
– Увы, сам рассчитываю узнать об этом через несколько минут.
– Не понял.
– Я ведь тоже никогда не был лабиринтах силы, Рихтовщик. Но если ты оттуда вернёшься, то неважно, сколько дней, месяцев или лет ты там проведёшь, всё равно в реальность ты вернёшься практически сразу же. И вот тогда-то я и узнаю от тебя о лабиринтах.
– Хитрый план.
– Удачи тебе, Рихтовщик.
Что последней фразой оказалось стандартное напутствие Хранителя, я понял, когда перед глазами вдруг загорелись строки непривычно короткого уведомления о воскресении.
Внимание! Запускается процесс внедрения на… СБОЙ СИСТЕМЫ! ПЕРЕЗАГРУЗКА! Запускается процесс погружения в лабиринты силы.
Внимание! Обозначьте точку привязки к Стиксу… 10… 9… 8… 7…
Я представил перед глазами чёрно-белую картинку из зеркала и мысленно пожелал оказаться аккурат перед застывшей над поверхностью черноты подругой.
3… 2… 1… Точка привязки к Стиксу обозначена.
Погружение в лабиринты силы осуществлено успешно.
Задание на игру: отыскать выход из лабиринтов силы.
Осталось воскрешений… СБОЙ СИСТЕМЫ! ПЕРЕЗАГРУЗКА! Блокировка оставшихся воскрешений на время пребывания в лабиринтах силы.
Удачной игры!
Под струями задувшего в спину сквозняка кисляк заклубился и стал быстро рассеиваться. Сквозь белое марево тумана практически сразу стали заметны огни горящих факелов вокруг.
А секунд через десять, когда туман окончательно развеялся, стало понятно, что я оказался на каком-то крошечном скалистом острове, со всех сторон окружённом водой – на торчащей из неё одинокой скале. Горящие факелы были густо натыканы в щелях скалистых склонов и ещё несколько штук торчали из острой макушки острова-скалы, отчего создавался забавный эффект некой сюрреалистичной новогодней ёлки.
А за пределами колеблющихся сполохов света от десятков горящих факелов, вокруг острова, царила густая чернильная тьма безлунной ночи, наполненная шумом прибоя и каким-то непривычно искажённым писклявым урчанием затаившихся в ночи местных тварей.
– Твою ж мать! Похоже, я снова по уши в дерьме, – прошипел я и, тяжко вздохнув, добавил: – Ну чё, аборигены, кто бы вы ни были, давайте, что ли, знакомиться. Я Рихтовщик.
Невежливые писклявые урчуны внизу представляться в ответ не пожелали. Пришлось выдёргивать из ближайшей щели горящий факел и, освещая себе дорогу, карабкаться вниз, к
