Не оставь меня, Боже мой!. Е. Б. Глушаков

      К сияющим притронемся святыням,

      Нет, не руками, ни глазами, нет,

      Но сердцем, сердцем… И возлюбим свет!

      И к непотребству прошлому остынем!

      Не опалён библейскою жарой,

      Так смугло задержавшейся на коже,

      Ни город, деревянный, пожилой,

      Ни березняк в осенней мелкой дрожи.

      Родимый край! Пчелу, шмеля, осу,

      Угаснувших в цветочном лазарете

      В кривых объятьях паучихи-смерти,

      На стеблях васильков превознесу.

      И к мошкам нежным не растрачен пыл,

      На комара опять же не в обиде,

      Поведаю дубравам – где я был

      И что, подслеповатый, там увидел.

      Приятелей, заждавшихся уже

      Всего, что обещал им грустный мистик,

      Прижму к омытой странствием душе,

      К целебной силе обретённых истин.

      И призрачно восстанет надо мной,

      Промеж камней замшелых слёзы пряча,

      Еврейская стена любви и плача

      Стеной прощанья, вечности стеной.

      Я и себя полюбил, как творение Божье,

      Слабого, нежного, – я и себя полюбил.

      Вспомнив, что слеплен Единым Создателем тоже,

      Тоже взлелеян под небом Его голубым.

      Да, и меня, и меня лучезарно коснулись

      Тихие, добрые, мудрые руки Творца,

      Так же, как храброй осы и пугливой косули,

      Ног моих, дней моих, мыслей моих и лица.

      Больше не стану, не буду себя ненавидеть,

      Больше не стану, не буду ворчать на себя.

      Им перевиты артерий и вен моих нити,

      Им сплетена небывалая прежде судьба.

      Кто-то умнее меня, кто-то крепче талантом,

      Кто-то смазливей, а кто-то удачливей, злей.

      Но не прекрасней, не лучше меня ни на атом,

      Ибо одно я, одно со Вселенною всей.

      Аду или раю сообразны,

      Повергая в трепет и смущенье,

      Мимо ходят милые соблазны,

      Нежные такие искушенья.

      Жадными весёлыми глазами

      Схватывая линии и формы,

      Кто мы, где мы – забываем сами,

      Да и важно разве – где мы, кто мы?

      У соблазнов ангельские щёчки,

      У сладчайших кругленькие шейки,

      Шёлковой травинкою в тенёчке,

      Ох, и любят щекотать их шейхи.

      У фонтана в тишине вечерней,

      В мраморной изнеженной прохладе

      Узенькие плечи обольщений,

      Ох, и любят эти шейхи гладить.

      Но в привычках дружеской приязни,

      Под

Скачать книгу