вышло, что Мороз вдруг вошел в мою жизнь, просочился в кафе и на кухню, окружив меня шутками, леденцами и домашним печеньем?
Я не знала.
Наверное, забыла закрыть форточку.
Но почему-то только сейчас я осознала, что… не против этого вторжения.
Доктор медицинских наук улыбнулась – как будто поняла, о чем я подумала, по одному взгляду и дрогнувшим уголкам губ.
– Разреши себе двигаться дальше, Кристина. И продолжай жить.
Я кивнула, вполуха прислушиваясь к возне на кухне. Кажется, Мороз уже достал из духовки печенье… и, кажется, пора было начать называть его по имени – Марком.
Марк Морозов.
Кто бы мог подумать…
Монитор мигнул – сессия подходила к концу.
– С праздником вас, Эммелина, – торопливо проговорила я и вдруг поняла, что впервые за несколько лет реально признала его наличие.
Наличие этого жуткого… ладно, не всегда… Нового года.
И наличие Марка… рядом.
Полночь встречали вместе.
Я закрыла кафе после последнего клиента, давая убежище всем, кому некуда было податься предпраздничным вечером – некоторые традиции стоили того, чтобы их сохранять, даже когда моя собственная жизнь за короткий месяц сделала разворот на сто восемьдесят градусов, – и поднялась в уже не такую пустую квартиру, встречавшую запахом ужина и мятного печенья. Мороз открыл шампанское. Мы расстелили пестрое покрывало на широком подоконнике, откуда видна была заснеженная улица, мое кафе с новой вывеской, угол площади и собравшиеся в ожидании фейерверка люди.
– За нас, Ледяная Королева?
– За нас, Марк Морозов.
– Пообещай, что в следующем году согласишься поехать со мной на океан. Солнце, пальмы, серфинг…
– Нет. – И, опережая, добавила: – В следующем году ты научишь меня кататься на коньках. А через год – украшенные мишурой пальмы. И пина-колада.
– А через два – придумаем.
– Да.
– Да.
За окном громыхнуло.
Бом!
И разноцветные искры фейерверка отразились в веселых пузырьках, отсчитывая начало нашей новой жизни.
КОНЕЦ
8
Метель
Саша Арсланова
Следы уводили в самую чащу, и я остановилась, переводя дыхание. Нельзя идти! Только не в эту ночь, когда один год уходил, не желая давать дорогу другому без боя. Негоже мне, жалкой, вставать на пути чудес. Нельзя моим человеческим глазам глядеть на эту битву. Потому и метель набирала силу, опускаясь на лес, потому и ветер гнул верхушки деревьев. «Уходи, уходи», – шептали они. Чуть запоздаю – не найду дорогу домой, и не поможет мне верный помощник Буян, прижавшийся теплой белой шубой к моему бедру. Не ему тягаться с силами природы.
Пес заскулил, заглядывая в глаза.
– Пора
