у водителя голова повредилась.
– Так, а причем здесь бабушка, – перебил я его.
– Так мужчина тот постоянно тут ошивался. К Архиповне приезжал, я и подумал один из внуков.
Неужели Костя, подкосились ноги.
– Светлый такой, светлоглазый? Ну волосы почти по плечи и щетина, – взволнованно стал описывать брата. – На меня похож?
– Э, нет. Вас-то я знаю. Совсем не светлый. Волосы темные, почти черные, да, по плечи, волнистые. Упитанный такой, здоровый, и как угораздило его.
– Тимуууууур, в это времяяяя? – протянул я. И словно острое дуновение ветра внезапно резануло по щеке, теплой струей потекла кровь. Интуитивно приложил ладонь. Жгучей болью сковало кожу. Будто лицо перетянули леской.
– Ну так что? – смотрел он настойчиво в глаза.
– Я сейчас. Постойте тут, – метнулся в дом будить Рому. Не понимая, что так надрезало щеку. Кожу лица словно тянуло в разные стороны.
Вбежал в коридор, услышал голос бабушки, будивший брата. Он нехотя присел.
– Да что случилось? – растирая глаза выкрикнул спросонья.
– Сосед пришел, говорит мужчина в аварию попал, – влетел я в гостиную.
– А мы причем?
– По описаниям, Тимур, – кинул взор на лицо бабушки. Она резко отвела, отнюдь не сонные глаза.
– Зачем он здесь? – резко поднялся Рома, застегивая рубашку, устремился к выходу, следом бабушка, опустив глаза. И я за ними.
Мы вышли на дорогу и направились за мужичком. Ни одного прожектора, мрак, стрекотание кузнечиков и шевеление листвы на деревьях. В детстве воображал, что на деревьях прячутся черные души, и следят за нами, прыгая с ветки на ветку, провожая нас. Из серии чудовища под кроватью, которое должно было схватить меня за ногу, и я с разбегу прыгал на кровать с коридора, и закутывался одеялом.
Рома от волнения по старой привычке стал покусывать кутикулу. А я раздраженно отводить волосы рукой назад, так как не терпел попадания прядей на лоб, присел на корточки, затянул шнурки на кедах до боли, словно так мог держать все под контролем. Выводило из себя, все, если нервничал.
Авария произошла возле перелеска, который был по левую сторону от перекрестка ведущего в другие деревни. Мы шли минут двадцать и уже заметили скопление машин, сирены скорой и местные зеваки, которым вставать с петухами. Тимура на носилках погрузили в машину скорой, он кричал и категорически отказывался от госпитализации.
Рома подбежал успокаивать его, я же встал неподалеку, лишь кивнул, убедившись, что жизни ничего не угрожает. Ему наложили шов на бровь и перебинтовали голову. Он в ярости стянул кислородную маску и швырнул в медсестру. Ярость снова одолевала его.
– Да что с тобой не так?! – прикрикнул Рома.
– Я слышал пение, звала меня, это бы…. – не успел произнести Тимур и брат закрыл ему рот ладонью, панически осмотревшись.
Я отвернулся, но запомнил одержимые страхом глаза «друга».
– Прекрати
