style="font-size:15px;"> – Вег сказал, есть разговор. Мы собираемся на обед.
Минут через десять Казимира спустилась в общий зал. Дакин так и не вернулся, а на его месте за столом свиты Валлета сидел чужак. Каз проверила пояс с ножами.
– …дажи этой машины, – услышала она обрывки чужих слов.
Невысокий, смуглый, тщедушно-худой с рыжей щетиной. Очередной гастинец.
Казимира села по правую руку от Вегарда – так, чтобы наблюдать за чужаком, но не оказаться слишком близко, не вдыхать от него запах жареной рыбы с тонной лука. Вег держал в пальцах короткий нож, прокручивая, как игрушку, обернулся к Каз, улыбнулся уголками губ и снова посмотрел на болтливого гастинца.
В этой стране жили десятка два национальностей. Отличить кими́за от áлта мог только знаток или другой гастинец. Для Казимиры они всю жизнь были «очередной рыжий». Почти у всех гастинцев были жёсткие вьющиеся рыжие волосы, смуглая кожа и карие глаза разных оттенков. Чем светлее – тем севернее. Только восточных, кибрийцев, легко было узнать – длиннорукие и длинноногие, с крупными носами, тёмными глазами и волосами.
У чужака глаза были почти жёлтые. Каз едва заметно дёрнула себя за мочку уха – все знают, у желтоглазых нет души и язык что помело.
– Рассмотрел, да, знаю их.
На салданском торгаш говорил с жутким акцентом, будто нарочитым.
– Призрачные, ага, славные парни, что ж вы с ними не поделили?
В лицо чужаку Ариан не смотрел, Каз вообще не была уверена, что он слушает. Глаза полуприкрыты, вид сонный, хмурый. И правда, чему радоваться.
– Узнаваемо, да… Сложно будет. Хороша, не спорю, машинка – чистое золото. Но послушай, кадéш[29], у вас тут никто…
– Как тебя звать? – перебила его Казимира.
Торгаш поморгал и отвернулся от Ариана, которому так плотно присел на уши.
Воротник рубашки гастинца был оторочен зелёными нитками, на груди вышивка в виде изумрудной ладони. Он не просто торгаш, он член Зелёной Длани. Не орден, скорее гильдия, члены которой вечно грызутся между собой, но если ругаются с кем-то чужим – основательно портят ему жизнь.
Зелёная Длань – в цвет патины, что покрывает медные монеты. Её члены не гнушаются ни мелочью, ни сомнительными сделками.
– Мети́н Кхан, джане.
– Ага, Кхан, бана бак, – сказала Каз скороговоркой, подалась вперёд и положила ладонь на стол тыльной стороной вверх. – Я тебе не джане. Он, – Казимира указала на Валлета, – тебе не кадеш. Хочешь сказать, тачку никто не купит? – Она приподняла бровь. Предпочла вести разговор на салданском, чтобы все за столом её поняли. – Пошли на площадь, проверим? Я пару часов назад видела, как там перепродавали машину с кибрийскими штандартами. – Каз широко улыбнулась, кивнула: – Ага, княжескую, представляешь?
Кхан чуть скривил губы и поморщился от её тона.
Кхан, ага, как же. На континенте обскуры имели право на фамилию, только если их родители были резистентами, внуки такой привилегии уже
Брат (
