ноги твои, дева благородная! Округления бедер твоих – как украшение, изделие руки искусника. Пупок твой – круглая чаша в которой не иссякает ароматное вино; живот твой – ворох пшеницы окаймленный лилиями. Две груди твои, – как два олененка, как двойня газели. Шея твоя – башня слоновой кости; очи твои – как пруды в Хэшбоне, у ворот Бат-Раббима.
Нос твой, как башня Леванона, обращенная к Даммэсэку. Голова твоя, как Кармэль, и пряди волос на голове твоей, как пурпур; – царь пленен кудрями! Как прекрасна ты, и как ты приятна средь наслаждений, любовь!
Этот стан твой пальме финиковой подобен, и груди твои – гроздьям. Подумал я: взберусь я на пальму, за ее ветви схвачусь я, и да будут груди твои, как грозди винограда, и запах от носа твоего, как от яблок.
Я принадлежу возлюбленному моему, и ко мне влечение его. Иди, друг мой, выйдем мы в поле, переночуем среди кофэров.
Рано утром пойдем мы в виноградники, посмотрим, расцвела ли лоза виноградная, развилась ли завязь, распустились ли гранаты? Там отдам я тебе ласки мои.
Мандрагоры издали запах, и у дверей наших всякие плоды изысканные, новые и старые; все это для тебя, друг мой, сберегла я!
8. О, если бы ты был мне брат…
О, если бы ты был мне брат сосавший грудь матери моей, встретила бы я тебя на улице, целовала бы тебя, и меня не срамили бы!
Повела бы я тебя, привела бы в дом матери моей. Учил бы ты меня, а я поила бы тебя вином душистым и соком граната моего.
Левая рука его у меня под головою, а правой он обнимает меня. Заклинаю я вас, девы Иерушалаима: зачем будите и зачем тревожите вы любовь, пока сама не желает она?
Кто та, что всходит из пустыни, опираясь на возлюбленного своего?! Под яблоней пробудила я тебя; там родила тебя мать твоя, там родила родительница твоя.
Положи меня печатью на сердце твое, печатью на руку твою, ибо сильна, как смерть, любовь, как преисподняя люта ревность; стрелыее – стрелы огненные, пламень Г-сподень!
Многие воды не смогут погасить любовь и реки не зальют ее; если отдаст человек все добро дома своего за любовь, то заклеймят его презрением.
Сестра у нас маленькая, и грудей нет у нее. Что сделаем мы для сестры нашей в день, когда будут свататься к ней? Была бы она стеной, на ней мы выстроили бы башню серебряную, а была бы она дверью, – заложили бы ее досками кедровыми.
Я – стена, и груди мои – как башни! Оттого стала я в его глазах, как исток покоя.
Был виноградник у Шеломо в Баал Амоне. Отдал он виноградник сторожам каждый должен был принести за плод его тысячу серебрянников.
Юлиус Шнорр. Соломоново решение
Виноградник мой предо мной; эта тысяча – тебе, Шеломо, а двести – стерегущим плоды его.
Ты, живущая в садах! Внемлют голосу твоему товарищи; дай и мне услышать его!
Беги, друг мой, и будь подобен газели или молодому оленю на горах ароматных!
Книга Руфь
(Рут)
