встретить новый 1939 год. Выпало много снега, тропы между домов расчищали большими фанерными лопатами. Лес стоял в своей роскошной красоте, одетый в белую меховую шубу. Следы зайцев на снегу торопили охотников готовить ружья и лыжи. Много хлопот было у политработника Николая Косорукова и начальника клуба, политрука Фёдора Кумпана. Они готовили большой новогодний бал. Мотористы привезли из леса самую красивую ёлку, придумывали замысловатые игрушки. Косоруков сделал шар из множества зеркалец, подвесил его к потолку, и он крутился при помощи электромоторчика. В зале прыгали световые зайчики всех цветов и размеров.
Участников художественной самодеятельности было много. Иван Усатов мастерски владел баяном, под его аккомпанемент шла вся музыкальная программа. Галина Кулакова пела свою любимую песню «Кукарача», жёны механиков Александра Ромашко и Мария Дзюба пели украинские песни. Старшина Выпов подготовил свой коронный номер факира. Он сшил из чёрной материи фрак и цилиндр, вырезал замысловатую тросточку, на которой ловко вертел тарелки и стаканы. Лётчик Курков читал свои стихи. Командир отряда Кузьма Николаевич Барабанов пел шуточные куплеты, сочинённые им же самим. Вторым его номером была зажигательная «Кабардинская лезгинка», он её плясал с большим столовым ножом во рту. Неразлучные друзья Р.Поляков, А.Миронов и А.Павлюк исполнили шуточное музыкальное трио. Мотористы и бойцы роты охраны плясали своё любимое «Яблочко» и пели хором. Танцы под радиолу с крутящимся шаром на потолке завершали программу. Разошлись поздно ночью, вечер удался на славу.
Второго января техники, как обычно, шли в ангар ремонтировать самолёты.
– Новый год пришёл, начало его отметили, а дальше всё по-старому, – сказал моторист К. Голубенко.
Лётчики приходили в ангар в качестве наблюдателей. Дежурным по ангару был моторист Комягин. Это был неутомимый труженик, даже будучи дежурным, он подошёл к своему самолёту и смазал солидолом ленты расчалки. А тут, как на грех, вошёл командующий ВВС ВМФ генерал С.Ф.Жаворонков. Дежурный Комягин, не успев вытереть запачканую руку, представился. Команду «Смирно!» не подал, в ангаре это не положено.
Неожиданно для Комягина генерал протянул для пожатия руку. Затем, посмотрев на свою запачканную руку, вытер платком и ничего не сказал. В сопровождении командира гарнизона и инженера эскадрильи он подходил к каждому самолёту, и техники отдавали ему рапорт. Подошёл к самолёту Егора, выслушал рапорт. Из карманов комбинезона техника торчали ключи и плоскозубцы. Посмотрев пренебрежительно, генерал сказал:
– Товарищ воентехник второго ранга, покажите свой носовой платок!
Егор полез в боковую щель комбинезона и из брюк достал платок, свёрнутый вчетверо. Генерал улыбнулся краешком губ и отошёл к следующему самолёту.
На следующий день утром было построение личного состава с присутствием генерала Жаворонкова.
– У кого есть претензии по службе, кто на что жалуется? – Спросил
