адскую жизнь. На сей раз идиот – это он сам. Не мог подержать язык за зубами? Но они никогда не ладили, он и мистер Оллейн, с первых же дней, когда тот застал, как он передразнивает его северный акцент на потеху Хиггинсу и мисс Паркер. С того все и началось. Насчет занять, кстати, можно бы к Хиггинсу, да тот сам вечно на мели. Мужик живет на два дома, где ему…
Он снова почувствовал, как все его большое грузное тело изнывает по вольготному удобству трактира. В промозглом тумане он начал мерзнуть и подумал, нельзя ли призанять у Пэта, того, что из заведения О’Нила. Но у него больше бобика не занять, а с бобика что толку. Но надо, ведь где-то надо взять денег, последний пенс пошел на стакан портера, и вот-вот станет так поздно, что уж нигде не добудешь. И вдруг, теребя цепочку от часов, он подумал про закладную лавку Терри Келли на Флит-стрит. Вот это в яблочко! Как раньше не догадался!
Он быстро зашагал по узенькому проходу Темпл-Бар, бормоча под нос, что все они могут идти к черту, потому что он все равно себе устроит отличный вечерок. Оценщик у Терри Келли бросил: Крона! однако залоговладелец стоял на шести шиллингах, и чтобы уж покончить, ему буквально уступили шесть шиллингов. Он вышел весело из закладной, держа монеты цилиндриком между большим пальцем и остальными. На Уэстморленд-стрит по тротуарам текла толпа молодых женщин и мужчин, возвращающихся со службы, и оборванные мальчишки сновали, выкрикивая названия вечерних газет. Он рассекал толпу, взирая на всю картину удовлетворенно и гордо, бросая на барышень из контор победоносные взгляды. В голове у него стоял шум от трамваев, их звонков и искрящих дуг, а нос уже обонял дымки, завивающиеся колечками над пуншем. На ходу он заранее подготавливал, как будет рассказывать происшествие парням:
– Ну, тут я глянул на него – этак, знаете, холодно, потом на нее. Потом опять на него – я, знаете ли, не спешил. И говорю ему: Мне кажется, сэр, лучше не задавать мне такой вопрос.
Флинн Длинный Нос сидел у Дэви Берна в своем обычном углу и, когда услыхал историю, выставил Фаррингтону половинку, сказав, что такой классной истории он в жизни не слыхивал. Фаррингтон выставил ему в свой черед. Тут вскорости подошли Падди Леонард и О’Халлоран, и история была поведана им. О’Халлоран выставил всем по полуторному виски и рассказал, как он однажды тоже отбрил старшего клерка, когда работал у Каллана на Фаунс-стрит, но у него это было скорей в стиле вольноречивых пастухов в эклогах, так что он и сам согласился, что ответ Фаррингтона был похитрей. И на этом месте Фаррингтон сказал компании покончить с этой и принять по следующей.
Каждый стал называть, какую ему отраву, и тут возникает вдруг не кто иной, как Хиггинс! Ясно, он присоединяется к остальным. Мужики его просят, мол, и ты расскажи, как было дело, со своей точки, и он им все излагает с большой живостью, потому как вид пяти теплых стопочек виски очень взбадривает. Все животики надорвали, когда он стал показывать, как мистер Оллейн тычет кулачком Фаррингтону в физиономию. Потом он изобразил и Фаррингтона, произнеся: «А тут мой кореш в адском
