забита такими же, как я, одиночками, а поговорить не с кем, да и не о чем. Однообразие с ума сводит, пустота космоса все чувства из тебя выдавливает. Одни неотвязные мысли, жаркие споры с их воспитателями в голове крутятся… Они твердят: «Успокойся, ничего этого нет; мир – иллюзия, как и твоё к ней отношение». Что там ещё?.. «Измени ум, скажи „ом“, ощути пуп, и твоя скудная доля озарится…» Мерзость еретическая! Но, слава богу, на удачном случае я к вам переметнулся.
– Ты хорошо тогда выступил, заявил о себе на весь дальний космос, – усмехнулся Дмитрий.
Бальтазар виновато улыбнулся.
– Но есть маленькое но! – Дмитрий поднял указательный палец. – Компания, в которую ты к нам от Вернера попал, действительно замечательная. Но ты уверен, что, если приспичит, снова туда устроишься, да на хорошую должность?.. Вот я – нет. А с низов начинать ой как не хочется. В общем, к чему я: такого господина, как Вернер, в хороших знакомцах иметь совсем не помешает…
Дмитрий помолчал, помялся и продолжил наставления:
– Ты на него сильно не наседай. Не то чтобы он мне друг и я за него прошу… Скорее он мне приятель по научной переписке. Считай, что у тебя появилась возможность полезное знакомство завести. Авось пригодится…
– Дима, а как же следствие? – с укором спросил Бальтазар.
– Боря, при чём здесь это?! Мы едем по душу пилота. А Вернер даже на свидетеля не тянет. Я, так сказать, загодя хочу предупредить твой энтузиазм. Ему и так непросто, такая тень на репутацию… Нанимать этих несчастных и бесправных ради экономии. За это я его не осуждаю, но если выяснится, что пилот этот намеренно… набедокурил, это же…
Бальтазар нахмурился, но благоразумно воздержался пояснять приятелю, что его дружок тоже под подозрением, как и вся его компания.
– Вернер – важная птица, полёта высокого. Триллионер, на минуточку, – наседал Дмитрий. – Привык к должному обхождению. А тут мы с повторным допросом. Встань на его место! Капелька сочувствия не помешает. Я это к чему… Если остались прошлые обиды, лучше отбрось. Не будь предвзятым. Все же заметили, как ты насупился, когда наш землянин про Вернера заговорил. Это непрофессионально и может навредить делу!
«И то верно. Сидел бы с непроницаемым лицом», – с досадой согласился про себя Бальтазар.
– Буду сама вежливость, – буркнул он, надеясь, что Дмитрий закончил инструктаж по общению со своим приятелем-богатеем.
Дмитрию было неловко: он понимал, что говорит что-то не то. К тому же не стоило поучать Бальтазара и ограничивать такой его поперечный и неуступчивый характер. Но уж очень он хотел подружить его с Вернером. Первого он любил всей душой, а второго невероятно уважал за инженерную учёность, деловую удачливость и несметные богатства.
– Ловлю на слове! – обрадовался Дмитрий. – А то как начнёшь обличать, так хоть плеть хватай, бей себя и кричи: «Моя вина, более не согрешу». Давай-ка распределим задачи. На тебе пилот, на мне Вернер. Побеседую с ним об
