для центров релаксации, хе-хе.
Макс крякнул. К чему он это всё вспоминает? Он тогда был подростком. Но «чуйка» уже в те времена орала сиреной. И сейчас шерсть на загривке встаёт. Что-то неладное с этой «Эмпатией». А спец по ней только один.
– Ты бы к закройщикам сходил. Рожа у тебя, детей пугать. – Лесной злился.
Сам-то он раз в год отмечался в отделении пластической хирургии больницы при МИТе. Дополнительное медицинское страхование включало и другие услуги, но лицо разгладить сам бог велел. Особенно если ты женат в третий раз. Разумеется, на молодой красотке. Конечно, опять удачно. Но если ей двадцать, а тебе пятьдесят, то лучше не козырять мордой шарпея, а выглядеть посвежее, чуть за сорок.
От Алекса же шарахались случайные прохожие. Рыбий, безразличный взгляд. Широкие насупленные брови, рассечённые шрамами, нос сломан в трёх местах.
Семь лет назад он был красавчиком. Как там раньше в русских былинах писали? Статный, косая сажень в плечах, девки вешались на шею. Балагур, мужественный подбородок, римский профиль, чёрные кудри. А сейчас – чёрт, как есть чёрт. И глаза эти, серые, прозрачные.
– Не вижу смысла тратить время. Название дела – «Рок-н-ролльщик»? – А ещё Алекс никогда не обижался.
Макс кивнул и отвернулся от Холодова.
Непробиваемый. Не бодается, не ругается, не повышает голос, не улыбается и не смеется. Кукла железная. Может, поэтому он дроидов не переваривает? Даже помощника по хозяйству не держит. Бедная жена. Говорят, она совсем не выходит из дома.
Глава 2. Выставка
– Тридцать лет назад мир катился в тартарары, а роботы рисовали фрукты и цветы. Сочные краски, голубое небо, изобилие. Первая волна наивного цифрового искусства. Она и уничтожила людей-творцов. – Марина Холодова не глядя схватила бокал шампанского с подноса у дроида-официанта – железной бочки на гусеницах с кучей дополнительных конструкций. Такая могла и дом построить, и скульптуру вырубить за полчаса. Но выглядела как ведро на колёсах.
Женщина с ненавистью смотрела на полуметровое полотно с простеньким натюрмортом: поднос с яблоками на подоконнике, за окном – цветущий сад. Ни одной лишней линии, идеальные пропорции, миниатюрные мазки краски. Вид на миллион кредитов. Ещё бы, разве мог ошибиться дроид-художник? В его памяти были приёмы и техники лучших живописцев мира за несколько тысяч лет.
– Дроиды… прости господи, мастера брали сюжеты из запросов миллионов людей в глобальной сети. В Африке как минимум десять стран испытывали смертоносное оружие. Штаты уже лет пять горели в костре гражданской войны, в России месяц как жгли покрышки на баррикадах. Голодный бунт сорок шестого. – Марина выпила половину бокала и чуть приблизилась к картине. – Казалось бы, кровь, смерть и ужас наполняли мысли людей и то, что они постили в социальных сетях, о чём писали в новостях. Но искусственный интеллект в потоке ненависти
