в той Империи.
– Хорошо, господин мой Велизарий, – сказал я, – если Конкордий Красс не обманет моих ожиданий, то и я не обману его. А теперь я хотел бы заслушать уважаемую Нину Викторовну. Явно же она хочет нам что-то сказать…
– Да, хочу, – подтвердила товарищ Антонова. – Я не ожидала, что Неоримская империя окажется настолько римской, с отчетливым привкусом Калигулы: рабы в трюме и слепящая роскошь господ на верхней палубе. Униженное положение одних, прикрытое фиговым листком кондиционирования, и надменная спесь других, еще не понимающих, что все хорошее для них закончилось раз и навсегда. Плен у пиратов для них мог закончиться только ущербом для кошелька, но вы же у нас, Сергей Сергеевич, такой человек, который не любит жирных котов и без колебания швыряет их в жернова при малейшем намеке на сопротивление своим устремлениям.
– С жирными котами Нина Викторовна немного погорячилась, – сказал Александр Тамбовцев, – ведь среди так них есть и люди дела, которых при желании можно еще раз пустить в ход, и проедатели ренты от поместий и капиталов. А это две совершенно различные категории. Во всем прочем я с ней полностью согласен. С социальной точки зрения Неоримская империя выглядит малоприятно и даже неприемлемо. Окажись такое не в другом временном потоке, а где-нибудь поблизости, и было бы не избежать конфликта.
– «Малоприятно и неприемлемо», батенька – это не те слова! – воскликнул Ильич, который мгновенно завелся как мопед после удара ногой по кик-стартеру. – Правильно будет – «архиомерзительно и архивозмутительно»! Тут не одних каких-то конкретных жирных котов надо кидать в жернова, а всех подряд, сколько их там есть. И я совершенно не понимаю, с чего это товарищ Серегин возится с этим Конкордием Крассом, ведь он такой же угнетатель и палач трудового народа, как и все остальные представители патрицианского сословия.
– Ша, товарищ Ульянов, – сказал я, одергивая Ильича. – Должен заметить, что некоторые ваши последователи, вроде товарища Гришина, угнетают трудовой народ гораздо сильнее хотя бы тем, что, проедая богатства, в отличие от Конкордия Красса, не улучшают условий его жизни. Вот уж где архивозмутительное явление на полную катушку. К тому же для того, чтобы выправить ситуацию с социальной справедливостью здесь и сейчас, на борту «Солнечного Ветра», я уже принял все необходимые меры. Никто не будет забыт, заброшен и обижен, каждому достанется дело по душе и по силам. При этом Неоримская империя как таковая находится полностью вне моей юрисдикции, тем более что Господь уже принял по ее вопросу исчерпывающее решение, и теперь только сбрасывает мне при случае то, что считает небезнадежным. Меня сейчас другое волнует. Что делать с юношами, которых искалечили, предназначая для утех стареющих извращенцев. Несмотря на то, что подобное поведение в моем государстве считается неприемлемым, на этих молодых людях нет никакой вины, ибо извращенную ориентацию им задает вживленный биочип, который мы не в силах отключить.
– А ты, Батя,
