его не видели. Но зато у нас всегда был полон стол еды. Мы были одеты и обуты. Ходили в школу…
Но потом мы все выросли. У каждого из нас появились свои семьи. Мы покинули родительский дом. Казалось бы, живи да радуйся на пенсии. Но наш отец не смог спокойно прожить старость. Он не смог сидеть дома, заниматься огородом, рыбалкой и так далее. Он так и продолжал работать, пока его не выпнули из-за возраста. Тогда он впал в депрессию. Он больше не видел смысла жить и чего-то добиваться. Он нас вырастил и обеспечил. Его миссия закончилась. Он так и не смог найти себе какое-нибудь хобби или увлечение… Он уже давно умер. И вот глядя на тебя, я вижу его. Ты всеми силами стараешься выжить. А выжить ты хочешь в первую очередь не для себя, а для родных. Ты хочешь, чтобы они радовались тому, что ты жива. Это твоя цель и мотиватор. Вот что помогло тебе продержаться столько времени здесь. Ты такая же упертая. Ты молодец.
С этими словами он снова опрокинул в себя алкоголь.
Я отпила половину из рюмки.
– До дна, – сказал он
Я повиновалась и допила остальное.
– Знаешь, мне тебя правда, очень жаль, – он виновато посмотрел на меня. – Каждую ночь я думаю о тебе. Я думаю, что лишил тебя юности и нормальной жизни. Поэтому я виню себя. Иногда мне хочется тебя отпустить. Но я этого не сделаю. Уже поздно поворачивать назад… Если ты вернешься к родным, то все им расскажешь, и меня посадят. А я не для этого стараюсь. Понимаешь, этим миром правят деньги. Деньги – это бог и дьявол в одном лице. Они нами управляют. Мы зависим от них. Мне противно от того, что я стал таким из-за денег. Я превратился в животное, в морального урода, в злодея, в преступника! Но когда я вижу прибыль от всего этого, когда эти бумажки шелестят в моих руках, я забываю обо всем на свете… Мне хочется еще больше.
Я обычный дальнобойщик. Работаю сам на себя. Между рейсами устраиваю бои. Я мог бы забросить дальнобой и заниматься только боями, но я люблю дорогу. Я люблю крутить баранку.
Он отломил хлеб, намазал его маслом и отправил в рот.
– Благодаря этим боям я открыл два магазина в городе. А это еще прибыль. Я не могу остановиться. Я уже по самое горло в денежной воронке, и когда-нибудь она меня засосет. Когда-нибудь меня накроют. Кто-нибудь меня все равно сдаст ментам. Сюда приедет наряд и всех нас повяжут, – он замолчал и опустил голову.
Я отломила хлеб, намазала его маслом и положила сверху сало.
– Ты такая молоденькая, – сказал он и посмотрел мне пристально в глаза. – Ты такая хрупкая… А убиваешь очень хладнокровно. На ринге ты становишься гребаным гладиатором.
Я опустила глаза. Мне стало как-то неловко. Я представила себя со стороны, когда откусила кусок мяса с шеи того старика. Наверное, это было дикое зрелище. Возможно, у меня были свирепые глаза и бледные зрачки. Возможно, мое лицо тогда было искривлено зловещей гримасой…
– Я говорил тебе насчет привилегий? – он снова посмотрел на меня.
