голос предательски срывался, в груди кололо. Но я поспешно надела на сестру темно‑коричневую блузку и юбку – ее любимый выходной костюм. Бархат благородно переливался на свету. Черное кашемировое пальто повисло на Алисе мешком, узкие икры болтались в голенищах красивых кожаных сапог. Она очень похудела с тех пор как… пропала.
Алиса серьезно поправила темно‑синюю вязаную шапку и решительно направилась к двери.
А там… там уже ждали санитары.
Я прыгнула в кресло, свернулась в позе зародыша и замерла…
Тихо… как тихо… Беззвучие поселилось в трехкомнатной квартире. Только ветер шуршал бамбуковыми жалюзи на окнах, да тикали древние ходики на стене. Простенькие, круглые, серые, с банальными стрелками‑карандашами, они прожили с нами бок о бок не одно десятилетие.
С нами…
Гулко билось в ушах сердце. Я сдалась, я от нее отказалась. Я…
Думать о случившемся не хватало моральных сил.
И я смалодушничала… Постаралась отключиться, перенаправить куда‑то бешеный клубок эмоций, что бурлил внутри. Провоцировал рвануть за сестрой. Отобрать ее у санитаров, отвезти назад, домой. А в следующую минуту толкал забиться в угол, застыть и ничего не делать. Ни‑че‑го…
Последние лучи закатного солнца лизнули стекла щербатых бежевых шкафов – наследие мамы.
Я переместилась за такой же деревянный стол, к своему рабочему и развлекательному месту – в интернет.
Спать невозможно, а думать о том, что происходит с сестрой, невыносимо.
Черный ноут послушно загрузил фан‑сайт любимого сериала.
Алая заставка с несколькими полуголыми мачо по бокам падала как занавес в замедленной перемотке. Показалось название сериала, громадными черными буквами выведенное на шапке форума, и шикарные локоны роскошных мужчин по сторонам. Суровые лица с хитринками в глазах, плечи с буграми мускулов и торсы, от которых даже смайлики капали слюнями в чат.
В висках бешено пульсировало, голова напоминала чугунный котел – то, что надо для принятия судьбоносных решений.
И я пошла на абордаж. Сегодня я им все скажу! Терять уже нечего. Казалось – жизнь закончилась и впереди лишь череда унылых будней. Наполненных тоской по Алисе, жалостью к себе и бесприютным одиночеством. Мама умерла много лет назад, отца я никогда не знала. Алиса – была единственной родственницей… Была. Вот оно, ключевое слово.
Прошлой ночью, когда сестра наконец‑то уснула, я отступила перед атакой королев местного террариума единомышленниц. Грязной, витиеватой и местами не уступающей отборной брани пьяных десантников в их профессиональный праздник.
Но теперь меня прорвало.
Алая страничка отпрометчиво распростерлась на весь экран.
Внизу замигал еще тихий и спокойный желтенький чат.
«Привееет», – блеяла одна из моих вчерашних оппоненток, «… вечера» – хвалилась словарным запасом другая,
