style="font-size:15px;"> Максим Сполохов, наш ведущий журналист. Он всегда мне нравился, и я даже подумывала… Но перестала, стоило мне узнать, что у него жена и маленький ребенок.
Зато сейчас все выглядело так – по крайней мере, рука Максима на Светкиной талии, а его губы ласкают ее шею, – что эту ночь он проведет в роскошном люксе гостиницы «Восход» вместе с моей подругой, позабыв о своих обязательствах.
От этой мысли мне почему-то стало противно. Захотелось спрятаться от всех – сейчас же, сию секунду!
Почти не думая, я дернула за ручку ближайшей двери. Та распахнулась, и я оказалась в полутемной комнате, наполненной запахом благовоний, а свет в ней давало лишь несколько свечей.
Гадалка, ну конечно же, вспомнила я. Светка ее притащила!..
Симпатичная женщина совсем не цыганской наружности сидела за небольшим столом и перебирала карты таро. Не выглядело, что ее услуги пользовались большим спросом у нашего коллектива.
– О, душа моя! – обрадовалась она. – Проходи же, садись поскорее! Вот сюда, напротив меня. Какие у тебя будут вопросы? Карты всю правду расскажут…
– Не нужно, – качнула головой. – Я здесь случайно. Зашла, чтобы перевести дух. Ну да, прячусь, – призналась в ответ на ее немой вопрос. – Но сейчас уже поеду домой.
– Я все-таки тебе погадаю, – не сдавалась она. – Раз уж ты спряталась как раз в моей комнате.
Пожав плечами, я устроилась на предложенном мне стуле. Пламя свечей вспыхнуло ярче, стоило мне усесться, и женщина с удивлением посмотрела мне в глаза.
– Хотя ты могла бы погадать мне и сама, – произнесла она задумчиво. – Я чувствую твой дар. Он очень сильный, даже мощный… Но его природа мне пока еще неясна.
На это я непроизвольно потянулась к медальону на моей шее.
От кулона на шее шло привычное тепло, которое усиливалось, стоило мне подумать о бабушке. Я до сих пор не понимала, в чем был секрет ее подарка – открыть кулон мне так и не удалось, а ломать его не хотелось.
Бабушка отдала мне его перед самой смертью, когда была уже совсем слаба. Проклятая пневмония – болезнь взялась словно из ниоткуда и не оставила ей шансов. Она сгорела буквально за неделю.
– Возьми. Я многое не успела рассказать, Элиз! – произнесла бабушка, когда я примчалась из Н-ска (тогда я уже училась на первом курсе) прямиком в больницу.
На бабушкиной ладони лежал тот самый кулон.
– Я думала, что проживу еще долго, но ошиблась, – с трудом произнесла она. – Этот медальон, он… Он тебя защитит! И всегда будет приводить в место, где все и началось.
А потом ее не стало, но с тех пор я всегда носила ее подарок на шее.
При мысли о бабушке мне стало совсем уж тоскливо, а еще одиноко до невозможности. К горлу принялись подбираться слезы, и я решила обойтись без гадания.
– Пожалуй, я пойду, – сказала гадалке, хотя та как раз делала раскладку. – Спасибо, но на все свои вопросы я отвечу сама.
– Редко
