кровавого переворота, практически узурпировав власть. И этим пользовались разного рода проходимцы, выдававшие себя за пропавших и вновь найденных членов царской семьи. Впрочем, на Руси это было во все времена! – махнул рукой Виктор. – От Гришки Отрепьева до Пугачева, который тоже называл себя «добрым царем Петром Федоровичем». Самозванцев хватало всегда!
– И кем же себя объявила наша девушка?
– Она решила вдруг, что она дочь царицы Елизаветы Петровны и ее фаворита Алексея Разумовского. Вот так. И имеет право на российский трон.
– Не думаю, что она сама решила, – засомневался Смолев. – Скорее, ей подсказали эту мысль польские конфедераты, с которыми она водила дружбу. В ее свите всегда ездило несколько богатых шляхтичей, добивавшихся ее расположения. Польша тогда была очень заинтересована в том, чтобы устроить в России очередную смуту.
– Можно подумать, сейчас что-то изменилось! – пробурчал уже Виктор Манн и продолжил: – Так вот! Сама решила или подсказал кто – но идея была совсем невовремя. В это время как раз случилось восстание Емельяна Пугачева. Россия была в огне крестьянской войны, и внешнего вторжения под флагом восстановления «законной царской власти» Екатерине Второй никак не хотелось. Она приказала графу Орлову захватить самозванку любым способом и вывезти на корабле в Кронштадт. Писала ему в письме, что если власти «тварь эту откажутся выдать, то и несколько бомб в город метать можно» с корабля. Оттуда – в Петропавловскую крепость, где ее могли допросить с пристрастием. Что он блестяще и проделал, устроив для этого целый спектакль. Бомб, правда, не метал, – поступил хитрее.
– Спектакли вы сильны устраивать, это точно, – рассмеялась Тереза. – Так он женился на девушке или нет?
– Ухаживал, дело было! – кивнул супруг. – Оказывал ей почет и уважение: никому не разрешал сидеть в ее присутствии! Ну как же: «особа королевской крови»! Знаки внимания, подарки! Всячески намекая и давая понять, что и он, генерал-аншеф, главнокомандующий российским морским флотом, победитель турок, не слишком-то доволен своей ролью в империи. Мол, подустал и сам от Екатерины. Не пора ли, мол?.. Как поставили – братья Орловы – так и снимем! Здесь играл важную роль еще и тот факт, что именно Алексея Орлова все считали убийцей Петра третьего, заставившего того перед смертью подписать акт отречения. Думаю, что именно этот момент и впечатлил ее польских «суфлеров». Они поверили, что нашли нужного им человека и дали ей команду «изобразить чувства». Она послушалась, что было, видимо, ей несложно – красавец, блестящий кавалер – и не успела опомниться, как русский фрегат привез ее под арестом в Санкт-Петербург.
– Но как это произошло? – тихо спросила Стефания. Алекс внимательно посмотрел на нее. Похоже, молодая испанка все-таки переживала за Элизабет.
– В бухте Ливорно, куда вошли корабли русской эскадры по команде графа, были обещаны публике морские
