в казну правителя и захватывали чужие земельные владения. Изначально Ли Иним и его окружение придерживались выгодной им промонгольской политики. Когда же в Китае утвердилась власть Чжу Юаньчжана, основателя династии Мин, корёский двор занял выжидательную позицию и не спешил с признанием вассалитета, поскольку у Чжу имелись претензии на северо-восточные корейские земли, в свое время находившиеся под прямым юаньским управлением – и как преемник династии Юань, Чжу считал своими все принадлежавшие ей территории.
Итак, ситуация в восьмидесятых годах XIV века складывалась следующая. Придворная клика[9] Ли Инима сосредоточила в своих руках огромные земельные владения, приобретенные путем неприкрытого грабежа. Северо-востоку угрожали минские войска, а юго-восточное побережье регулярно подвергалось пиратским атакам японцев, считавших Корею чем-то вроде своей «кормовой базы». В народе зрело возмущение, готовое вот-вот вырваться наружу… Такие времена нуждаются в своих героях, способных изменить неблагоприятный ход событий и направить жизнь в спокойное русло. Главным героем того периода стал военачальник Ли Сонге, родившийся на северо-востоке, который до 1356 года находился в составе империи Юань, а затем был «милостиво возвращен» вану Корё.
У выходца из небогатой знатной провинциальной семьи была одна-единственная дорога к благополучию – военная служба. Ли Сонге ступил на эту дорогу в 1360 году, когда ему было двадцать четыре года, и довольно скоро успел отличиться, сражаясь против остатков монгольских войск, японских пиратов и вторгнувшихся в Корё «красных повязок» (так называли китайских повстанцев, боровшихся против монгольского владычества, потому что они обвязывали головы красными повязками).
В смутные времена, когда власть слаба и раздроблена, военачальники из правительственных назначенцев превращаются в командиров собственных армий, и с этой силой они способны творить великие дела. Наиболее известными военачальниками того периода стали цзедуши[10] северо-востока Ли Сонге и Чхве Ён, отвечавшие за оборону побережья от японцев. Можно сказать и иначе – командиры самых боеспособных армий, имевших на вооружении даже огнестрельное оружие (знаменитые «огненные стрелы» хваджон)[11]. Их популярность росла, в то время как отношение народа к правящей клике Ли Инима становилось все хуже, однако этим ловким интриганам все же удавалось удерживать ускользавшую из их рук власть. Действовали они просто – подкупали согласных, благо средств у них было много, и устраняли несогласных. Поскольку служение Ли Иниму приносило большие выгоды, позволяя беззастенчиво грабить народ, недостатка в прислужниках не было.
В начале 1388 года на юге начались крестьянские волнения, вызванные произволом, который чинил Ём Хынбан, считавшийся правой рукой Ли Инима, а левой рукой был сановник Лим Гёнми. Один из подчиненных Ёма был убит человеком, у которого тот пытался отнять землю. С точки зрения
Группа людей, приближенных к власти и старающаяся влиять на правителей и события путем интриг, а иногда прибегая к незаконным способам борьбы, для личной выгоды.
Должность цзедуши объединяла в своих руках как военную, так и гражданскую власть, аналогична должности военного губернатора. Обычно цзедуши командовали приграничными областями, где такое объединение полномочий было целесообразным, поскольку эти территории часто подвергались нападению соседей.
«Огненные стрелы» хваджон не следует путать с обычными зажигательными стрелами. Вот описание «огненной стрелы» из китайской военной энциклопедии первой половины XI века «Собрание наиболее важных военных методов»: «Позади наконечника стрелы оберните немного пороха двумя или тремя слоями мягкой бумаги и привяжите его к древку стрелы в виде комочка в форме граната. Накройте его куском пеньковой ткани, плотно завяжите и крепко запечатайте расплавленной сосновой смолой. Подожгите фитиль, а затем выстрелите стрелой из лука». Усовершенствованные «огненные стрелы», называемые «сингиджон» могли запускаться с помощью хвача – первой в истории системы залпового огня.
