за голову. На глазах выступают слезы.
Как же так? Отель пять звезд, и в нем воруют? Телефон жалко, в нем же вся моя жизнь. Но еще жальче кольцо. Это все, что от мамы осталось. Она умерла, когда мне было тринадцать. Отец через пять лет снова женился, а мне на восемнадцатилетие отдал мамино обручальное кольцо со словами: “Она хотела, чтобы оно было у тебя”.
И вот теперь его украли, потому что я, дура, не оставила его в сейфе, а потащила с собой!
Мечусь по пляжу, не зная, куда бежать.
– Что такое? – запыхавшаяся подруга подбегает ко мне. – Он что-то украл?
– Да! Мою сумку! – меня начинает трясти. – Там телефон и мамино кольцо!
Несколько человек, расположившиеся в отдалении, бросают на нас любопытные взгляды. Я пыталась поговорить с ними, но оказалось, что они иностранцы, и мы друг друга не поняли.
– Боже, – Натка ахает, – и что теперь?
– Откуда я знаю? – на нервах отвечаю резче, чем хочется. – В телефоне все рабочие контакты и банки. Может я смогу это восстановить, когда домой вернемся. Но кольцо…
Сама не замечаю, что же начинаю всхлипывать. Обида сжимает горло. А еще злость на того урода.
Ну почему именно я? Почему моя сумка? Наткина плетеная кошелка в пять раз больше! Но этот гад прельстился моей.
– Ладно, что-нибудь придумаем, – успокаивает подруга. – Главное документы и деньги в номере.
Я замираю. Новая мысль прибивает меня к земле.
– Там… там карточка была…
Моя банковская карточка. Единственная, работающая за границей. Я так радовалась, получив ее, что наличку с собой даже брать не стала. А зачем? Я же могу в любом банкомате Италии снять столько денег, сколько мне нужно.
– И загранник, – добавляю убитым голосом.
– Писец, подруга. Вот это ты влипла. Хоть видела, куда тот мужик пропал?
– Туда, – с тяжелым вздохом показываю на выход с пляжа.
Пока я выбиралась из воды, он спокойно вышел и растворился в толпе отдыхающих. А я даже его лица не увидела, потому что он был в панаме с широкими полями!
– Так, ясно, – хмурится Натка. – Надо идти на ресепшен! Это же территория отеля, тут должны быть камеры.
– Думаешь, поможет?
У меня нет ни малейшей надежды. Я просто чувствую, что с вещами можно распрощаться навсегда. И от этого с каждой минутой становится только хуже.
– Если не поможет, то в полицию обратимся. В консульство. Идем!
Хорошо, что Натка такая боевая. Я от слез почти ничего не вижу, но подруга хватает меня за руку и волочет за собой.
Пляжный песочек переходит в тротуарную плитку. Мы проходим мимо ресторана с открытой террасой. Она заполнена людьми, все столики заняты, звучат голоса и смех.
И только здесь я неожиданно понимаю: Натка не дала мне одеться! Сама она завязала на бедрах парео, а все вещи кинула в сумку. Я же осталась в мокром купальнике, и с моих волос стекает вода. То-то сидящие на краю террасы мужчины провожают нас
