в компьютер, убедились, что билет настоящий, попросили предъявить кредитную карточку, которой я платил (впервые в моей транспортной жизни), потребовали и показать паспорт, скопировали какие-то цифры куда-то и сфотографировали меня на камеру, тут же приставленную. Моё фото появилось в досье будущих утопленников, чтобы удобней было потом опознавать, если обломки судна и нас прибьёт к какому-то филиппинскому берегу. Да, в билете написано, что пароходная компания, разумеется, ни за что не отвечает, имеет право утопить пароход, потерять багаж, увеличить цену, затормозить отправку или прибытие судна, а также изменить правила перевозки пассажиров в любой момент без дополнительных извещений. Ну почти как банкиры, у которых тоже меленько написано, что в любой момент они могут изменить условия, комиссии, процентные ставки, украсть ваши деньги или прочее, а пользователь, подписываясь, соглашается с этим.
Итак. Большой зал-накопитель, человек на пятьсот, постепенно наполнялся. Указание прийти за четверо часов не все выполнили. Все пассажиры накопителя ждали одного судна, а именно «SuperFerry №5», которое уже стояло у причала. Но туда никого не пускали, надеясь, что пассажиры сделают какую-то выручку в местных буфетах. Видимо, была договорённость, что пока в буфете не соберётся, скажем, сто тысяч песо, на пароход не пустят. По крайней мере, в динамиках что-то неясное объявляли, но люди никуда не шли. Из обрывка английского текста я понял, что нужно сидеть и ждать, что все пассажиры и делали, продолжая закупаться в буфетах. Среди них было большое количество солдат (или полицейских) в зелёно-пятнистой форме, целый полк, в типовой форме и с одинаковыми рюкзаками. К каждому пристёгнута фляжка алюминиевая, верёвки моток очень толстой (вешаться, что ли? Или врагов связывать? Верёвка толщиной в большой жирный палец!) Оружия у них не было, выдадут на месте назначения. Кроме солдат, было некоторое количество мусульманских женщин, которые обычно в городе не встречались. Эти женщины, по моему предположению, ехали в Замбоангу, куда и я направлялся. Все пассажиры молодые, или, реже, средних лет; некоторые с детьми; стариков и старух не было видно.
Наконец, по громкой связи объявили, что в первую очередь инвалиды и пассажиры с детьми могут грузиться в пароход. Возникла толкучка; очень многие устремились; какие-то «дети-инвалиды» волокли чемоданы весом и размером поболее себя. Я тоже проник в очередь «инвалидов» и быстро потопал на судно. Уже было темно. На входе ещё несколько раз проверили, но не билет, а посадочный талон, который дали, когда сканировали меня в компьютер; один из контролёров оторвал у посадочного талона частичку.
Здоровенная посудина «Суперферри», длиной метров сто, стояла, белея, у причала. Шумно и активно филиппинцы поднимались по трапу в брюхо судна, где на четырёх этажах было выявлено несколько пассажирских отсеков. Основные отсеки состояли из бескрайних рядов двухэтажных коек; места были написаны, но ложились кто где сможет. Я честно выискал своё
