не ел лук и чеснок, так как к нему приходили посетители, и он не хотел, чтобы от него резко пахло. Но не все разделяют этот предрассудок. И всё же, после дуриана надо хорошо прополоскаться, чтобы за три метра от меня не несло дуриановым запахом, особенно в мечети.
Главная мечеть действительно очень большая, и много розеток (полезно – подключать кипятильник). И висит на цепях огромный барабан, внутри пустой. Выдолбленный из цельной колоды дерева. Везде в Индонезии в мечетях висят огромнейшие барабаны! Иногда полметра диаметром, иногда метр или больше, чаще деревянные, обтянутые шкурой. Иногда из железной бочки, перетянутой шкурой (как я видел в Богоре). В них колотят по утрам, ну и по праздникам.
Думаю, если прогонят из мечети, заночую всем назло в барабане (размер его позволял). Правда, если утром начнут барабанить, будет не очень приятно. Или если он от моего сна сломается или осквернится как-то, потом хлопот, наверное, не оберёшься. Но в принципе можно заночевать в барабане, как в трубе. Если будут гнать, то никто не догадается найти меня там ночью.
В самой главмечети моё появление не вызвало ажиотажа. Сюда приходят все, кому ночевать негде. Вот и сейчас пришло ещё два мужика с парохода, с сумками. Одному наутро ехать на автобусе в Самаринду, другому тоже куда-то. Только я устроился на втором этаже, спальник разложил, достал кипятильник – беспокоит охранник с надписью «Секьюрити».
– Мистер, мистер! Не нужно ночевать тут!
– А где? – злой я. В барабан, что ли, идти? Не люблю, когда мои приготовления к сну нарушают всякие охранники.
– А там! – повёл куда-то во двор, где стояли домики-офисы калимантанских имамов и улемов. Там охранник открывает дверь, показывает нам (всем троим) – цивильную комнату с вентилятором. Тут и устроились, хотя неудобство в том, что в три утра уже начались молитвы, ни свет ни заря. Ещё неприятность – перед сном, ходя босиком вокруг мечети, провалился ногой в какую-то канаву, упал, поцарапался и вызвал шум.
Наутро пошёл смотреть город, заодно выбираясь на северный выезд – а город оказался немаленький. По пути я даже стал участником демонстрации религиозных активистов. Молодые люди, человек тридцать, выстроились в переулке с чёрными флагами (на флагах – арабские надписи) и плакатами. Некоторые завесили лицо чёрными масками. Гнев и возмущение их вызвали некие карикатуры, напечатанные в западных газетах и высмеивающие ислам. Ребята предлагали разорвать все торговые и политические отношения с этими западными государствами, позволяющими себе такое. Я постоял вместе, сфотографировался с флагами и молодёжью и стал добычей пяти или шести тележурналистов с камерами, которые снимали происходящее. Почему демонстрация проходила в таком нецентральном переулке города – мне осталось неясным. Может быть, только на журналистов и рассчитывали.
Пока шёл дальше на выезд из Банджармасина, попал случайно и на свадьбу. Вижу – песни поют, электричество, музыка, столы стоят, люди. Подошёл взглянуть, меня зазвали,
