Саныч до сих пор косо поглядывает на пагля.
Зная, что Куки ждет не самый радушный прием, я положила ее на пол в холле и сказала:
– Ребята, сделайте одолжение, проявите немного толерантности. В отличие от вас, у Куки было очень тяжелое детство, она не умеет ходить.
Мопсенок чихнул, подполз к Капе и ухватил ее за хвост. Я вздохнула, ну, сейчас наша царица Капитолина объяснит ничего не соображающей Куки, кто тут главный и что ее поведение Их Собачество не одобряет.
Капитолина улыбнулась и облизала мопсиху. Я не поверила своим глазам. Потом к щенку приблизились Фира и Муся, их вертящиеся хвосты говорили о том, что девушки невероятно рады встрече с новым жителем дома, а Мафи тут же притащила Куки гору игрушек.
– Мне это кажется, или они правда ведут себя так, словно знают Куки не один год? – растерялся Александр Иванович.
Через час Куки попыталась встать на разъезжающиеся лапки, через два начала, пошатываясь, бродить по кухне и столовой. Ближе к вечеру Мафи, ухватив щенка за шкирку, утащила его на второй этаж, а вниз собачий ребенок спустился сам. Когда стали раздавать ужин, Наташа зашмыгала носом.
– Что случилось? – спросила я.
– Посмотрите на Куки, – сказала домработница.
Я перестала раскладывать консервы по мискам, обернулась… Все псы сидели на своих местах и тихо стонали, ожидая еды. Куки устроилась у крайнего шкафчика слева, там всегда ела Феня.
– Она заняла место Фенечки, – пробормотала Наташа, – а еще раньше легла отдыхать туда, где стоял лежачок Фенюши. Не надо, наверное, так говорить, но мне кажется, что Феня к нам вернулась, только она молодая, здоровая и веселая. И собаки ее как родную встретили.
Вечером, выйдя из ванной, я собралась лечь и обнаружила, что все животные, как обычно, скопились в моей спальне. Фира, Муся, Капа, Мафи и кот Сан Саныч лежали на большом диване. В центре стаи мирно похрапывала Куки, ее нежно обнимала Капитолина, а британец положил на новую жительницу Мопсхауса свой роскошный хвост.
Я подошла к софе и тихо спросила:
– Неужели вы так мгновенно подружились?
Наша Царица подняла голову и тихо тявкнула, кот звонко запел.
Ночью я проснулась оттого, что под головой началось землетрясение, и пробормотала:
– Феня, сколько раз тебе говорить: не залезай под мою подушку.
Потом я машинально пошарила рукой, чтобы отпихнуть Дочь оленя, и тут же проснулась. Фенечки нет, другие собаки никогда не пытаются помешать мне спать, не лезут к изголовью.
Сон улетел прочь, я зажгла свет, увидела торчащую из-под своей подушки попу мопса с очень светлым хвостом, кончик которого имел рыжеватый цвет, и похолодела. У всех моих мопсих хвостики темно-бежевые, по ним идет коричневая полоска. Совсем светлый, с рыжим окончанием был только у Фени. Я приподняла подушку
