господин Паркер, – сказала женщина. – В пору моей юности так мы подписывали письма своим кавалерам. Запечатано любящим поцелуем. Правда же? Были З.Л.П., а еще Л.А.Н.К.Р. и, разумеется, – она хихикнула и перешла на шепот, – К.Л.А.Ц. Помнишь?
– Это все прошло мимо меня, госпожа Пышнотел, – процедил продавец, – & если это значит, что молодые люди посылают моему отцу розовые письма в поцелуях, то оно & к лучшему. Вот времена пошли, а? – Он отвернулся и повысил голос: – Отец!
Вот и сделал за сегодня одно доброе дело, подумал Мокриц. Ну, по крайней мере, дело.
Похоже, господин Паркер так или иначе умудрился обзавестись потомством. И все же, было… странно думать обо всех письмах, скопившихся в этом старом здании. Они представлялись ему упакованной в конверты историей. Доставь конверт адресату – и история свернет в одно русло. Но урони его в щель между половицами – и она свернет в другое.
Хм. Он покачал головой. Можно подумать, один крошечный поступок одного маленького человека мог бы всерьез что-то изменить! История должна быть крепким орешком. Все возвращается на круги своя, разве не так? Он точно что-то такое где-то читал. В противном случае никто бы в жизни ничего не осмелился сделать.
Мокриц постоял на небольшой площади, где сходились восемь дорог, и решил отправиться домой через Рыночную улицу. Она была не хуже и не лучше других.
Удостоверившись, что Стэнли и голем расчищают почтовые завалы, господин Грош крался по лабиринту коридоров. Стопы писем громоздились до самого потолка, да так плотно, что ему едва удавалось протиснуться между ними, но наконец он добрался до шахты давно заброшенного гидравлического подъемника. Шахта была забита письмами. А вот аварийная лестница при шахте была пуста и вела на крышу. Имелась еще пожарная лестница снаружи, но то снаружи, а Грош и в лучшие-то времена недолюбливал выходить за порог Почтамта. Он жил здесь как крошечная улитка в гигантской раковине. Он привык к темноте.
И вот, медленно и со скрипом, он на трясущихся ногах преодолел этажи писем и открыл люк в потолке.
Он заморгал, содрогнулся от непривычного солнечного света и выкарабкался на плоскую крышу.
Никогда Грош не был в восторге от этого дела, но что ему еще оставалось? Стэнли ел, как птенец, да и сам Грош перебивался чаем да сухарями, но все это стоило денег, даже если ходить на рынок прямо перед закрытием, а в какой-то момент, уже не один десяток лет назад, жалованье попросту перестало приходить. Грош слишком боялся пойти во дворец и разузнать причину. Боялся, что, если попросит денег, его уволят. Так что он придумал сдавать в аренду старую голубятню. А почему бы и нет? Почтовые голуби давно уже стали вольными птицами, а приличная крыша над головой в Анк-Морпорке – это вам не кот начхал. Даже если там немного и пованивало. Зато пожарная лестница и все такое. Целый дворец по сравнению со многими съемными комнатами.
К тому же ребята его заверили, что ничего не имеют против запаха. Они разводили голубей. Грош понятия не имел, что это значит, но, видимо, без установки небольшой клик-башенки им было не обойтись.
