другой, ей не до туалетов. А тут это ключевой момент. Это же главный вопрос – как человек, находящийся в заложниках, справляется с обычными человеческими потребностями? Я видел другой сериал, он девушку свою бывшую от горя в подвале запирает, после того как она сказала, что между ними всё кончено, и она там сидит неделю точно, а потом он её вообще приковал к железяке, что с места не сойти – и что? Как быть? Даже в рамках этого фильма, с Хелен Миррен, она прекрасна там, конечно, но это всё – это же отдельный психологический пласт. Они её ученики, она для них – небожитель, к тому же, учитывая её характер, небожитель хтонический. Аид в юбке. И потому вопрос оправления надобностей важнее всех остальных вообще. Это обычно закрытая тема, и, значит, когда у неё появляется желание пойти в туалет – именно это делает из неё человека. Обычного. Как все. А то и ниже остальных в этот конкретный момент – потому что все остальные могут спокойно пойти в туалет, закрыться в кабинке и сделать свои дела, не опасаясь, что их кто-нибудь увидит. То есть не то что увидит – об этом даже говорить не надо. А тут что? Ну что тут? Ты говоришь: само собой разумеется – я не понимаю, что именно разумеется? Они под дулом пистолета ведут её в туалетную комнату, оставляя за собой право хоть на что-нибудь человеческое? Или они подсовывают ей утку? Ты понимаешь, они её с ложки кормят, там даже есть полусексуальные намёки! Это ведь зачем-то показывают, еду я имею в виду. Но ничего про туалет!
– Всё равно, мне кажется, ты сгущаешь. Даже если в этом случае произошёл такой фак-ап, это просто упущение, но часто это действительно не имеет значения. Если, конечно, это не ведёт за собой каких-то последствий.
– Хорошо. Я задам тебе другой вопрос. Ты сейчас ведёшь этот дневник своих путешествий?
– Вряд ли это дневник, но допустим.
– Записи делаешь, фиксируешь то, что кажется важным.
– Да, наверное, так.
– Ты приехал в Словакию, посетив уже, сколько ты сказал? Восемь? Восемь стран. Ты хоть что-нибудь написал про секс?
– Не думаю.
– Вот! А теперь представь: ты писатель, пишешь эротический роман – тут, конечно, будет секс и никаких вопросов. А если роман не эротический? Если он просто про жизнь? Про путешествие? Если ты напишешь книгу про путешествие и я буду её читать, я буду задаваться вопросом: что у тебя с сексуальной жизнью? Ты пишешь про еду?
– Бывает. Даже, наверное, часто.
– Почему? Почему ты считаешь важным рассказывать про еду, которая является обычным способом удовлетворения одной из потребностей, и не рассказываешь про секс, который, по сути, тоже лишь способ удовлетворения одной из потребностей.
– Может, потому что еда везде разная, а секс одинаковый?
– Никогда так больше никому не говори – утверждение, что секс кругом одинаковый, ещё никого не украшало. Напоминает притчу про
