с таким же отношением к себе. Александр, как и все из этой группы ГПС, проходил службу в ВДВ, и после демобилизации поступил в Рязанское училище. Сыграло то, что Хрущева сместили, появился Косыгин, потом Брежнев и Александр, в этой чехарде смены руководителей проскочил в училище. Никто не знал наверняка какой курс и какую политику в отношении евреев выберет Генсек. Иначе, никто и никогда бы его туда не принял. Антисемитизм начинал развиваться с новой силой. В училище, уже на последнем курсе, чтобы не быть отчисленным, ему пришлось отказаться от отца и вместо Наумовича, стать Николаевичем. Мать умерла, не вынеся его поступка. Саша считал себя предателем, но держался и не показывал своих эмоций. Он очень хотел послужить своей стране, которая с самых ранних лет пыталась его всеми силами уничтожить. Ему было не трудно стать «сиротой» для своего государства.
Прошел месяц постоянных тренировок в укрепления взаимодействия. Группа отрабатывала бои в домах, лесистых местностях, подземных коммуникациях и водных преградах. Команда работала слажено, хотя и не без антагонизмов в ситуациях, где принимал решение Алексей. Группа еще не до конца понимала, что окончательно принимает решение только командир и он отвечает за выполнение задания, но слово имеют все. Это был закон разведки, и он здесь соблюдался. Для некоторых парней это было сложно, потому что от природы они были индивидуалисты. Но сейчас они работали в группе и необходимо было привыкать к новым правилам.
Один из таких «индивидуалистов» был «Приам», а в миру – Паша Горохов. Детство его прошло еще хуже, чем у «Аякса». Мать его бросила в роддоме и скрылась в неизвестном направлении. Своего отца, так же как и Ахиллес, он совсем не знал. В 7 лет он сбежал из приюта для малолетних, несколько месяцев бродяжничал, пока не связался с компанией, которая промышляла разбоями и грабежами. Паша был слишком маленьким для своего возраста, сказалась нехватка витаминов. Его посылали залазить в форточки в зажиточные квартиры и там открывать дверь для всех остальных малолетних бандитов, которые выносили имущество и продавали. Отсюда и появилось выражение «форточник». В одном из нападений на склад с продовольствием, старший из этой банды убил сторожа. Все сбежали, а Паша застрял на заборе, не успев его перелезть. Его задержал милиционер. Он посмотрел на мальчика, который вздрагивал, шмыгал носом, а по лицу текли слезы и понял, что перед ним совсем ребенок, запуганный, искалеченный своей судьбой и боявшийся всего и всех, как маленький щенок выброшенный на улицу и получив первый удар ногой. Он забрал его к себе домой, скрыв от всех, что кого-то поймал. В рапорте написал, что все разбежались и никого задержать не удалось. Через месяц, после оформления документов, нового «папу» Паши перевели в Ленинград, куда они и переехали. Ивану Тимофеевичу, так звали его, было уже под сорок лет. Жена умерла в оккупации, а сам он прошел всю войну и вернулся в свою деревню к сгоревшим
