учёным пришлось прикусить языки, перелопатить и переписать часть физических теорий и смириться: появилось нечто – энергия, сила или что-то иное, невероятно похожее на феномен, который раньше называли магией. Она пришла вместе с Коллапсом. Или стала его причиной. Или следствием. Тому, кто скажет наверняка, дадут премию, объявят учёным века, внесут в список лучших умов человечества и разрешат всю жизнь бесплатно есть хот-доги.
До Уэйстбриджского университета я доехал минут за десять. Я тоже здесь учился. Точнее – в одном из маленьких университетов, которых тогда было в избытке, и назывались они по-разному. А потом их прикрыли, слив в одно научное чудовище, и окрестили Уэйстбриджским Национальным Научно-Техническим Квантовым Центром, созданным на базе исследовательского института. Это была одна из мировых колыбелей изучения магической природы и феномена Коллапса. Здесь изобретали всё, что поможет человечеству продержаться ещё хотя бы пару столетий. И Купол тоже – дитя местных умов.
Университет находился практически в центре города, а главная башня была одной из самых высоких его точек, так что найти этот храм науки несложно. Но если всё же потеряетесь, можно идти на звуки старческого брюзжания, студенческих воплей и запах дешёвых энергетиков. Они тут двадцать четыре на семь без перерыва на обед.
На улице полыхало. Заморосил дождь. Молнии мелкими морщинками вспыхивали на доли секунды, но так часто, что небо уже не успевало вернуться к первоначальному свинцовому оттенку. Оно было пурпурно-алым. Маджентовым. Цвет, который человеческий глаз не должен видеть вовсе. И всё же…
– День добрый! – я сунул нос в окошко к охраннику. – Я к профессору Райтмену. Мы договаривались о встрече.
Я быстро сунул ему репортёрскую карточку.
Охранник, эльф со скучающим взглядом из-под полуопущенных век медленно опустил стул на все четыре ножки и ткнул пальцами в монитор. И ещё раз. И ещё. Где-то жужжала муха. Тык. Завывал сквозняк. Тык. За окном ярко блеснула очередная магическая вспышка. Тык.
Местные никуда не торопятся. Слова «время» и «скорость» обретают для них смысл исключительно в задачах. Они могут продолжать лекцию, даже несмотря на то, что у группы началась другая пара – и попробуй возрази! Могут неспешно разбирать вещи и говорить о погоде, пока ты ждёшь возможности ответить, наконец, этот чёртов экзамен. Могут, в конце концов, просто не прийти на пары. Они не торопились даже умирать. Может, поэтому и наука не спешит развиваться? Караван идёт со скоростью самого медленного ходока. В университете этот ходок мог делать два шага в минуту просто потому, что ему было далеко за двести. Даже для эльфа это срок неподъёмный.
– Сто пятнадцатая. Третий…
– Спасибо!
Я рванул на лестницу. Мне и так предстояло общение с одним из представителей учёной расы, к чему терять время на поиск лифта?
Когда
