всякий случай он устроил проверку выбранной волны через фоторобот.
– Всё хорошо, – сообщил он. – Волна почти пуста, ничто не помешает связи. Голос сына всегда будет с вами.
У женщины отлегло от сердца. Что ж, и на том спасибо, что не затеряются бесследно в чужих просторах. Что будут заявлять о себе и в момент опасности ещё можно будет выслать им помощь. Она робко потрогала фоторобота. Тень тревоги мелькнула по её лицу.
– А ты…Ты не потеряешь его? Может лучше оставить его у нас?
– Ну что вы! Это исключено! – Возразил Отоми, – Вы так совсем меня обезоружите. Ведь без него я мало что смогу. К тому же у нас никогда не теряют своих роботов. А прятать мы умеем лучше, чем вы.
– Извини меня, мальчик, – спохватилась женщина, – я просто не подумала… Я забыла, что у вас всё не так, как у нас…
Она решительно возвратила владельцу его достопримечательность.
Отоми поставил двойника к стакану с карандашами, выглянул в окно. На улице уже было темно, на столбах горели фонари, редкие прохожие торопились по своим домам. Шёл одиннадцатый час вечера. Уж близок миг разлуки.
Как бы разгадав его думы, к нему подошёл Димкин отец, тоже взглянул на улицу. Они так мало были знакомы, но мужчина чувствовал, что расставаться с гостем ему просто жаль. Жаль прерывать беседу, фактически ещё не начатую после диалога признания. Еще больнее рвать дружеские отношения, едва налаженные. Смешная штука жизнь. В кои веки попался человек на много ступеней выше по развитию, а порасспросить его подробно обо всём нет времени. У него, у «пришельца», оно строго лимитировано от и до. А парень мог бы осветить много вопросов, ещё не решенных здесь, на Земле. Ведь как-то они устранили свои проблемы, выжили, не сгорели в пекле атома. А может оттого и выжили, что их цивилизация в корне отлична от здешней? Даже по самым малым крохам информации уже можно судить, что масштаб их деятельности глобален и вполне разумен. Вполне вероятно, что именно у них истинно справедливый общественный строй, а люди Земли ещё даже не осознали, что это такое? Однако, об этом мальчик был не особенно откровенен. Скорее всего, ему строго настрого запретили говорить с кем бы то не было о своём происхождении. А, может, не приучен хвастать, посчитал, что сказал вполне достаточно, чтобы самим сделать правильные выводы. Как бы там не было, если нельзя одно, то другое… другое-то можно.
Обрадовавшись хорошей идее, мужчина отдёрнул пошире шторку на окне.
– Ну, молодой человек, и как вам наша матушка-Земля?
Отоми неуютно поёжился. Несомненно, он ждал этого вопроса и боялся его, как чего-то неприятного, запретного, которого нельзя касаться. Но вопрос был задан.
Он обернулся.
– Я не могу, не имею права судить вас. Но раз вы спросили, послушаем нейтральную сторону – машину.
Он «включил» фотоотпечаток. Тот сразу приобрёл живые черты, моргнул пару раз и принял позу готовности:
– Я слушаю вас, люди, говорите. Я отвечу вам.
Все присутствовавшие воззрились
