явившийся на сцену столь неожиданным и странным образом, подходил ко мне с тем беспечно-задорным видом, с каким всегда на нашем базаре подходили друг к другу мальчишки, готовые вступить в драку, но все же, увидев его, я сильно ободрился. Я ободрился еще более, когда из-под того же престола, или, вернее, из люка в полу часовни, который он покрывал, сзади мальчика показалось еще грязное личико, обрамленное белокурыми волосами и сверкавшее на меня детски любопытными голубыми глазами.
Я несколько отодвинулся от стены и, согласно рыцарским правилам нашего базара, тоже положил руки в карманы. Это было признаком, что я не боюсь противника и даже отчасти намекаю на мое к нему презрение.
Мы стали друг против друга и обменялись взглядами. Оглядев меня с головы до ног, мальчишка спросил:
– Ты здесь зачем?
– Так, – ответил я. – Тебе какое дело?
Мой противник повел плечом, как будто намереваясь вынуть руку из кармана и ударить меня.
Я не моргнул и глазом.
– Я вот тебе покажу! – погрозил он.
Я выпятился грудью вперед.
– Ну, ударь… попробуй!..
Мгновение было критическое; от него зависел характер дальнейших отношений. Я ждал, но мой противник, окинув меня тем же испытующим взглядом, не шевелился.
– Я, брат, и сам… тоже… – сказал я, но уж более миролюбиво.
Между тем девочка, упершись маленькими ручонками в пол часовни, старалась тоже выкарабкаться из люка. Она падала, вновь приподымалась и наконец направилась нетвердыми шагами к мальчишке. Подойдя вплоть, она крепко ухватилась за него и, прижавшись к нему, поглядела на меня удивленным и отчасти испуганным взглядом.
Это решило исход дела; стало совершенно ясно, что в таком положении мальчишка не мог драться, а я, конечно, был слишком великодушен, чтобы воспользоваться его неудобным положением.
– Как твое имя? – спросил мальчик, гладя рукой белокурую головку девочки.
– Вася. А ты кто такой?
– Я Валек… Я тебя знаю: ты живешь в саду над прудом. У вас большие яблоки.
– Да, это правда, яблоки у нас хорошие… не хочешь ли?
Вынув из кармана два яблока, назначавшиеся для расплаты с моею постыдно бежавшей армией, я подал одно из них Валеку, другое протянул девочке. Но она скрыла свое лицо, прижавшись к Валеку.
– Боится, – сказал тот и сам передал яблоко девочке.
– Зачем ты влез сюда? Разве я когда-нибудь лазал в ваш сад? – спросил он затем.
– Что ж, приходи! Я буду рад, – ответил я радушно. Ответ этот озадачил Валека; он призадумался.
– Я тебе не компания, – сказал он грустно.
– Отчего же? – спросил я, огорченный грустным тоном, каким были сказаны эти слова.
– Твой отец – пан судья.
– Ну так что же? – изумился я чистосердечно. – Ведь ты будешь играть со мной, а не с отцом.
Валек покачал головой.
– Тыбурций
