ты узнал так много обо мне —она выдала с неуклюжей старательностью школьницы, которую наставлял второсортный учитель риторики. Когда она облокотилась на перила балкона и дошла до замечательных строк:
Как ты мне ни мил,
Мне страшно, как мы скоро сговорились.
Все слишком второпях и сгоряча,
Как блеск зарниц, который потухает,
Едва сказать успеешь «блеск зарниц».
Спокойной ночи! Эта почка счастья
Готова к цвету в следующий раз, —
то произнесла их так, будто слова не имели для нее ни малейшего смысла. И никакая это была не нервозность. Девушка выглядела совершенно спокойной и прекрасно владела собой. Просто игра ее была бездарна, как актриса она ничего из себя не представляла.
Даже простая необразованная публика в партере и на галерке потеряла к пьесе всякий интерес. Люди заскучали, принялись громко разговаривать и свистеть. Еврей-управляющий, стоявший в задних рядах бельэтажа, затопал ногами и яростно забранился. Одна лишь девушка на сцене осталась равнодушной.
Когда второй акт закончился и раздался оглушительный свист, лорд Генри поднялся и надел пальто.
– Дориан, она очень красива, – заметил он, – но играть не умеет. Поехали.
– Я досмотрю пьесу! – резко ответил юноша. – Ужасно жаль, что я заставил вас потратить вечер впустую. Приношу вам обоим свои извинения.
– Дорогой мой Дориан, по-моему, мисс Вэйн больна, – перебил его Холлуорд. – Мы придем как-нибудь в другой раз.
– Лучше бы она заболела! – откликнулся он. – Мне кажется, она просто бесчувственна и холодна. Она совершенно переменилась! Вчера вечером это была великая актриса. Сегодня же она едва дотягивает до ничем не примечательной бездарной лицедейки.
– Не говори так ни о ком, кого любишь, Дориан! Любовь вещь куда более прекрасная, чем искусство.
– И то, и другое лишь формы подражания, – заметил лорд Генри. – Давайте же уйдем. Дориан, не стоит тебе здесь задерживаться. Плохая игра вредит моральным устоям. К тому же навряд ли ты захочешь, чтобы твоя жена оставалась на сцене, поэтому совершенно неважно, что она играет Джульетту как деревянная кукла. Девушка прелестная, и если она знает о жизни столь же мало, сколь и о сценическом искусстве, брак с ней будет восхитительным. Существуют всего два типа по-настоящему очаровательных людей – первые знают абсолютно все, вторые не знают абсолютно ничего. Боже правый, дорогой мой мальчик, не гляди с таким трагизмом! Секрет вечной юности в том, чтобы никогда не испытывать некрасивых эмоций. Поехали в клуб со мной и Бэзилом. Будем курить папиросы и пить за красоту Сибилы Вэйн. Она прелестна, чего еще от нее желать?
– Уходи, Гарри! – вскричал юноша. – Я хочу побыть один. Бэзил, ты тоже уйди. Ах, неужели вы не видите, что сердце мое разбито? – В его глазах вскипели горючие слезы, губы задрожали. Он прислонился к задней стенке ложи и закрыл лицо руками.
– Поехали, Бэзил, – проговорил лорд Генри со странной нежностью в голосе,
