сером пальто с поднятым воротником и с кожаным саквояжем в руке. Дориан его узнал. Это был Бэзил Холлуорд. На юношу накатил беспричинный страх. Он сделал вид, что не заметил художника, и быстро направился к своему дому.
Однако Холлуорд его заметил. Он остановился на тротуаре, затем поспешил следом за Дорианом и вскоре положил руку ему на плечо.
– Дориан, какая удача! Я прождал тебя в твоей же библиотеке с девяти часов! Потом наконец сжалился над уставшим слугой и велел ему ложиться. В полночь я отбываю поездом в Париж, и до отъезда мне очень хотелось с тобой увидеться. Я признал тебя, когда ты проходил мимо, точнее, твою шубу, но засомневался… Разве ты меня не узнал?
– В таком-то тумане, мой дорогой Бэзил? Да я Гросвенор едва узнаю! Кажется, мой дом где-то рядом… Как жаль, что ты уезжаешь – сто лет с тобой не виделись. Надеюсь, ненадолго?
– Надолго, меня не будет в Англии полгода. Хочу снять в Париже студию и затвориться от мира, пока не закончу писать замечательную картину, которую задумал. Вот и твой дом. Позволь ненадолго зайти. Мне есть что тебе сказать.
– С удовольствием тебя выслушаю. На поезд не опоздаешь? – прохладно поинтересовался Дориан Грей, поднимаясь по ступенькам и отпирая дверь ключом.
Свет фонаря тщетно пытался пробиться сквозь туман. Холлуорд взглянул на часы.
– Времени еще уйма, – ответил он. – Поезд отправляется в четверть первого, сейчас всего одиннадцать. Собственно, когда мы встретились, я как раз шел поискать тебя в клубе. По счастью, багажа мало – самое тяжелое я уже отправил. Все, что нужно, у меня в этом саквояже, а до вокзала Виктория я спокойно доберусь минут за двадцать.
Дориан посмотрел на друга и улыбнулся.
– Разве так путешествуют знаменитые художники? Саквояж и пальто!.. Входи скорее, не то в дом проберется туман. И не вздумай говорить со мной на серьезные темы! В наши дни ничего серьезного не существует. По крайней мере, не должно существовать.
Холлуорд покачал головой и прошел за Дорианом в библиотеку. В огромном камине ярко пылал огонь. Горели лампы, на инкрустированном столике был разложен голландский серебряный набор для напитков, сифоны для содовой и высокие стеклянные бокалы.
– Видишь, как заботлив твой слуга, Дориан. Он выдал мне все, о чем только можно мечтать, включая твои лучшие папиросы с золочеными мундштуками. До чего он у тебя гостеприимен! Мне он нравится куда больше, чем тот француз, что служил раньше. Кстати, куда он подевался?
Дориан пожал плечами.
– Кажется, женился на горничной леди Рэдли и увез ее в Париж, где она обосновалась в качестве английской портнихи. Как я слышал, англомания там нынче в моде. Ох уж эти французы с их причудами! Впрочем, как слуга Виктор был очень даже неплох. Особой симпатии у меня не вызывал, однако придраться было не к чему. Довольно часто мы слишком много себе надумываем. Он отличался изрядной
