на то, что вытесняется, и то, что идеализируется! Мир субъекта – его собственная галлюцинация, в пиковых точках предполагающая столь вожделенный огненный поток интуиции. Его Я вечно ускользает, а мировые сумерки, закат и упадок, дезорганизация и путаница в восприятии реальности наступают в силу того, что миру субъекта предстоит быть сотворенным заново! Существует выраженный дисбаланс между акцентом психоанализа на желании и его подрывным потенциалом, который сейчас притуплен как современным карикатурным индивидуализмом в отношении любви, так и тем, что происходит в самом психоаналитическом сообществе, препятствуя возвращению духа пробуждения. Любящий остается в одиночестве, и это дает ему полную свободу, какую открывает для себя мыслящий субъект благодаря заражению психоаналитической логикой. Нам остаются лишь попытки, в которых психоанализ начинает заново обретать тело большой теории. Сегодняшний взаимно резкий тон является отражением превращенной формой тревоги, связанной с предчувствуемым исчерпанием возможностей повестки, которая их сформировала. Авторский аналитический стиль продиктован необходимостью и паразитирует на субъекте в форме прерванных императивов Сверх-Я. У психологии и психоанализа еще не было случая сущностно сблизить свои позиции: в основе этого сближения могла бы лежать способность к разработке гениальных форм анализа как открытой системы, подобно заражению чумой, – ничего не исключая в своем становлении и минуя страсть к сосредоточению внимания на конвенциональных узлах теоретического устройства.
I. Амбивалентность любовного переживания. Ноэтические основания переноса
Мысль о любви упирается в строго субъективный опыт – как пожар в прериях, который виден лишь одному субъекту, – в то, как его любимая проводит рукой по волосам, смотрит на него или играет со своим котом. Но тот, кто занят субъективным, всегда создает собственную теорию любви, превращая чувство в мысль. Научность психоанализа объяснима преимущественно в том смысле, в котором он является наукой о любви. Вдохновляет не то, что мы знаем о любви, а то, что любовь знает о нас как заданный Идеалом Я объективный всеохватывающий процесс, протекающий сквозь сердцевину ядра субъекта и тем самым делающий его уникальным. Процесс считается объективным потому, что в основе переживания лежит совокупность процессов: работа нейросетей мозга, предыдущий опыт, гормональный фон, культурные детерминанты, бессознательные процессы, особенности коммуникации, уровень энергии и т. д. Поэтому столь важно выделить в работе с сопротивлением именно то, что идет непосредственно от самого Я. Именно в любви происходит столкновение с бытием как таковым, поскольку именно в любви субъект встает на ноги, обнаруживает свое место. В этом смысле, только параноик может любить по-настоящему и более-менее представляет как обстоит дело на самом деле, хотя именно параноидальность, наплодившая
