руки, и семья отправилась дальше, радуясь случайному спасению цыплят. Катерина пожелала, чтобы пропажа птенцов стала худшим в отъезде мужа, лишь бы всё остальное прошло гладко. Ей хотелось успокоить себя хотя бы так. Михаил с беспокойством посматривал на жену, понимая её тревогу.
* * *
Старая остановка с покосившейся скамейкой была пустынна, будто и не ждала никаких пассажиров. Тихое утро прорезал крик старой вороны с крыши покинутого, уже давно покосившегося дома, притулившегося в начале главной улицы. Супруги обернулись на резкий звук, Катерина стиснула руку сына и выдохнула.
– Что-то неспокойно мне, Миш, – Катерина посмотрела на мужа, который через десять минут будет ехать в старом деревенском автобусе, и постаралась запомнить всё до последней мелочи – и родинку под губой, и морщинку между бровями, и шрам возле правого глаза. – Ты осторожнее там в дороге, береги себя. Ладно?
– Куда уж я денусь! И вы тут без меня не скучайте. Хорошо? – он потрепал по макушке сына и спросил со всей серьёзностью: – Помнишь, что ты за главного, Сашок?
– Помню, помню, – бросил мальчишка и, завидев появившийся из-за поворота гудящий пазик, уже радостно крикнул: – Там автобус!
Прощались, как будто навсегда. Михаил аккуратно, но крепко обнимал жену, вдыхая запах её волос, чуть травяной от её любимого шампуня, потом подбрасывал в воздух сына, и широко-широко улыбался, пряча тревогу глубоко внутри, уже сейчас начиная скучать по родным.
Глава 3
Двенадцать лет назад
В доме было прохладно. Конец августа выдался тёплым, но ночи были уже совсем стылыми и ранним утром, подтопив остывшую с вечера печь, Анна Ивановна собирала внучке бутерброды в дорогу и что-то шептала сама себе под нос.
– Бабуль, ну не нужны мне эти бутерброды, тут ехать – часов пять от силы со всеми пересадками, уж не проголодаюсь за это время, плотно же позавтракала, – Катерина упаковывала в дорожную сумку тёплую кофту, чтобы быстро её достать в случае чего.
– Проголодаешься, проголодаешься, куда ж денешься. Да и не сразу же пересадку сделаешь, по городу погуляешь, а потом дальше поедешь. Что я, внучку свою не знаю?
– Кроме тебя никто и не знает, ба.
Девушка обняла старенькую женщину, и ещё несколько минут они стояли в обнимку, будто разлучались навсегда, а не на пару месяцев, пока Катерина не приедет на ноябрьские праздники. И уже потом Анна Ивановна отпустила внучку, заправив той за ухо выпавшую прядку волос.
– Ты бутербродики-то всё равно возьми, пока до общежития доедешь, пока заселишься. Сколько ещё времени пройдёт. Успокой бабушкино сердце. Ладно?
– Хорошо, хорошо. Ба, а ты не видела мои туфли? Куда-то запихнула их с вечера, а теперь найти не могу.
– В сенцах посмотри, вроде там оставляла.
Катерина выглянула за дверь – туфли стояли в уголке, сверкая начищенными боками. Девушка подхватила их за задники и поставила рядом с вешалкой на входе в дом, чтобы немного отогрелись внутри
