мартфон и в очередной раз набрала номер дочери. Та по-прежнему не отвечала, телефон был не в сети. Немного подождав, Оксана позвонила по очереди всем дочкиным подружкам. Все они оказались дома, и после школы никто из них не видел Нину.
Нервно закусив губу, Оксана еще раз набрала номер Ольги, одноклассницы Нины. Дочь ни с кем в классе особенно не дружила, но зато Ольгину маму Оксана знала по школьным собраниям.
– Оленька, скажи мне, а ты не знаешь телефон этой вашей новенькой с синими волосами? – спросила она, стараясь не выдать свое беспокойство. – Ну вы еще ее вроде бы «альтушкой» называете. Лебедева, по-моему, ее фамилия.
– Тетя Оксана, эта Лебедева ни с кем в классе не общается. – растерянно ответила девочка. – Знаю, что она живет в доме напротив Дворца творчества. Я ее там видела, когда с музыкалки выходила.
– Спасибо, – Оксана повесила трубку и задумалась.
Идея искать свою дочь дома у малознакомой девочки казалась нелепой, но сейчас ей было не до логики. Оксана решительно схватила сумочку и ринулась на улицу. До предполагаемого жилища Лебедевой она дошла всего за пару минут. Дом был в аварийном состоянии, но при этом наполовину заселен. На скамеечке во дворе сидели две бабульки, подставляя сморщенные лица лучам майского солнца.
– Добрый день. А вы случайно не знаете, где Лебедевы живут? – обратилась к ним Оксана.
– Наркоманы что ли? – ожидаемо ответила одна из старушек. – Так они в пятой обитают.
У Оксаны похолодело в груди. Она живо представила свою дочь в наркопритоне. Без всякого промедления женщина ринулась в подъезд. На втором этаже она угадала пятую квартиру по громкой музыке, доносящейся из-за покосившейся двери. Оксана нажала на кнопку звонка, но ответа не было. Тогда женщина принялась молотить кулаками в дверь. Музыка по-прежнему гремела, но никто не отзывался. У Оксаны потемнело в глазах от ярости. Она уже в красках представила свою дочь, лежащую на полу в окружении шприцев.
Посмотрев на хлипкую дверь, Оксана разбежалась и ударила ее правым плечом. Дверь пошатнулась, но выстояла. Тогда она повернулась другим плечом, потому что правое ощутимо заболело от удара. Разбежавшись чуть сильнее, Оксана смогла выбить дверь и ворвалась в квартиру. Похоже, что никто из присутствующих не обратил внимания на это вторжение. В первой комнате было пусто. Во второй же была оборудована импровизированная музыкальная студия, где репетировали трое музыкантов. Там было двое молодых парней, барабанщик и гитарист. За клавишами стояла девушка с пирсингом на лице и с гривой волос, выкрашенных в синий цвет. Она удивленно посмотрела на женщину. «Это, наверное, и есть Лебедева», – машинально отметила для себя Оксана. Вся троица вдохновенно исполняла какой-то панк-рок, что-то из репертуара «Короля и шута». Наркопритона и присущих ему атрибутов в квартире не наблюдалось, равно как и Нины.
Оксана зачем-то помахала рукой молодым людям и рванула на выход из квартиры.
В ее душе смешались стыд за свою несдержанность и злость на пропавшую дочь. Женщина остановилась, потерла лицо, глубоко вздохнула и набрала бывшего мужа.
– Волынский слушает, – в телефоне прозвучал властный и уверенный баритон.
Оксана была не уверена, сказал ли он это по привычке, либо намеренно, чтобы показать ей свою занятость. Ее номер должен был высветиться у него на экране.
– Андрей, это я.
– Слушай, сейчас не очень удобно. Давай перезвоню, – проговорил он, слегка понизив голос.
– Это срочно. Нина пропала, – Оксана не стала церемониться.
– В смысле пропала? – Андрей явно встревожился.
– В прямом. Дома ее нет, у подружек тоже нет, телефон выключен. Из школы ушла вместе со всеми. С карточки списаний не было.
– Да погоди, может где-то в гостях. А телефон разрядился. И вообще, ей уже четырнадцать лет, паспорт даже получила, – Андрею не хотелось верить в плохое, хотя по спине уже предательски поползли мурашки.
– Она никогда никуда не уходит, не сообщив мне. И телефон мой наизусть помнит, могла с чужого позвонить, – голос Оксаны дрожал.
– Так, ладно. Сейчас поручения раздам и приеду к тебе, – Андрей вздохнул и нажал на отбой.
Он сам набрал телефон дочери, тот не отвечал. Думать о чем-то нехорошем не хотелось, по натуре он был скорее оптимистом, но взволнованный голос жены не оставлял сомнений в серьезности произошедшего. Хотя она и была довольно мнительной особой, сейчас ее беспокойство начало передаваться ему.
Волынский оглядел свой кабинет, лежащие на столе бумаги и вызвал заместителя. Это была молодая и очень симпатичная женщина, переведенная на их таможенный пост по ротации из Астраханской таможни.
– Ирина Николаевна, мне уехать
