до неузнаваемости измененный программой.
– Я. А кто это? – машинально ответил Андрей, уже догадавшийся о предмете разговора.
По его спине опять побежал холодок, а руки судорожно сжали руль внедорожника.
– Это не важно. Ваша дочь у нас. Не обращайтесь в полицию, делайте что вам скажут, и тогда вы ее снова увидите. Мы с вами свяжемся и дадим инструкции. Никому не сообщайте, иначе ваш ребенок умрет, – механический голос звучал монотонно и безжизненно, но от этого было еще страшнее.
– Я вас козлов урою! – в запале начал было кричать Андрей, но абонент уже отключился.
Первой его реакцией была злость на тех, кто посмел причинить вред его дочери. Попытка перезвонить похитителям ничего не дала, абонент не отвечал. Андрей с раздражением швырнул телефон на сиденье и задумался. Ситуация не из простых. Надо о искать помощи, но у кого? С полицией у Волынского были крайне напряженные отношения. Им очень хотелось порулить в порту, но Андрей жестко пресекал их попытки проводить там оперативные мероприятия.
– Если что-то украдут, или докеры подерутся – добро пожаловать, а с контрабандистами мы и без вас поборемся, – сразу после своего назначения заявил он начальнику линейного отдела в ответ на предложение посотрудничать.
Полицейские затаили обиду, несколько раз останавливали машины, выезжающие из порта, в попытках найти незаявленные товары, но Андрей лично помогал предпринимателям писать жалобы в прокуратуру, и вскоре от них отстали. Это помогло Волынскому получше владеть ситуацией на подконтрольной территории, ведь в порту присутствовали еще и пограничники, с которыми ссориться было нельзя из-за их принадлежности к всесильной ФСБ.
С морской администрацией порта Волынский поддерживал ровные отношения, владельцев терминалов он всячески оберегал от невзгод, понимая важность конструктивных отношений с ними. Контрольные органы вроде Роспотребнадзора и Россельхознадзора Андрей держал на дистанции. Мол, у вас свое поле деятельности, у меня свое. В целом, работа начальником таможенного поста в порту требовала недюжинных дипломатических способностей. Ведь, кроме государственных контролирующих органов, там были еще и хозяева морских терминалов, импортеры и экспортеры, отправляющие и принимающие грузы, а также экспедиторы, в этом всем им помогающие. Суда и экипажи обслуживали грузовые и судовые агенты, шипчандлеры и бункеровщики. Волынский довольно хорошо в этом ориентировался, и выстроил рабочие отношения со всеми, но именно с полицией они были самыми напряженными.
Теперь ссора с органами внутренних дел оборачивалась проблемой. Андрей готов был переступить через свою гордость, но он понимал, что полиция и так-то не очень хороша в подобных делах, а с особым отношением к нему, вообще не будет напрягаться. «Может, к бандитам? Есть же такие, кто машины угнанные возвращает… А как на них выходить? Не вариант», – отбросил Андрей еще одну мысль. Он принципиально не занимался
